Мой персональный бандит

Отвернулся, наливая что-то в графин. Вошла секретарша, звякнули кубики льда. На девушку я не смотрела, я смотрела, как напрягаются мышцы Дежнева. Зрелище завораживало. Он полубоком ко мне стоял, потом повернулся спиной и мой взгляд споткнулся о взгляд набитого на коже ворона. Ворон смотрел. Следил на каждым моим движением, хотя я от страха и растерянности не шевелилась особо, если только дышала. Ворон, казалось, обвинял меня в том, что я кустарной своей медициной располосовала крест накрест роскошное его крыло.

— Прости, — шёпотом попросила я прощения у ворона.           

Он и правда живым казался и взглядом глаз-бусинок гипнотизировал.

— Что ты сказала? — повернулся Дежнев.

В его руках два бокала.

— Я не тебе, — смутилась я.

Секретарша уже вышла, поэтому в кабинете кроме нас никого не было. Дежнев огляделся, пожал плечами и ко мне шагнул. Протянул бокал. Я его в руки взяла — жидкость янтарная, в ней кубики плавают. Потрясла чуть — звенят. Понюхала, алкоголем пахнет. Пусть и дорогим, но алкоголем.

— Я не пью алкоголь, — вернула бокал я.

Нечаянно взгляд опустила и увидела дело рук своих — багровая кожа заживших ран. Крест.

— Ты ребёнок, —покачал головой Дежнев. — Хорошо воспитанный, очень умный, принципиальный, но ребёнок. Пришла зачем?

— Деньги принесла.

— Если не нужны, отдала бы на благотворительность. Ладно, сам отдам… Иди, нельзя тебе здесь быть, Ахмед проводит. Надеюсь, мы больше не встретимся.

Я к дверям шла, чувствовала на себе его взгляд, но не нашла сил обернуться. А когда дверь за мной закрылась почувствовала себя ненужной, брошенной. Глупая, Дежнев прав. Он все говорит правильно. Я сделала то, что должна была, на этом моя миссия окончена.

Ахмед довёз меня до какого-то места, там мы пересели в другую машину, я была погружена в себя и не особо вникала. Мне реветь хотелось. Или хотя бы на работу, но выходной. Ночью лежала и думала. Просто о себе и своей жизни. Что радоваться нужно - все пошло своим чередом. Как и должно быть. Но я думала о том, что меня ждёт.           

Работа и учёба. Потом снова работа и учёба. Получу диплом и просто работа, работа, работа… Потом кто нибудь нелюбимый меня замуж позовёт и я пойду, просто что бы хоть чем нибудь заполнить свою жизнь. А если не позовёт никто, то после тридцати рожу ребёнка. Для себя. Чтобы был. И им жить буду. Вот она, вся моя будущая жизнь, как на ладони.     

Я ревела, Тотошка меня жалел, скулил тонко, помахивал хвостиком и норовил слизать слезы с лица…                  

Утром мы с Тотошкой пошли гулять. Я никуда не спешила, поэтому пустырь ближайший, к песьему удовольствию, мы облазили вдоль и поперёк, пометили все кустики и столбы, что встретились на нашем пути. Домой пошли обычной дорогой, за домом, сюда мои окна выходили. Только вышла незадача — небольшое пространство, по которому была положена тропа, перегородил автомобиль. Обычный вроде, серый, окна затонированы. Бампером он почти упёрся в гараж ракушку, что стоял позади, а спереди в заросли сирени. Тотошка полез под машину, и меня позвал.

— Нет милый, — усмехнулась я. — Я туда не пролезу, пошли обходить дом.

Этому эпизоду я не придала никакого значения, жители нашего дома вообще славились тем, что парковались, как ни попадя и устраивали бои за парковочные места. Вечером выходила на работу, ещё один наглухо тонированный автомобиль стоял у подъезда. Его я тоже выбросила из головы…

Глава 15. Вера

— Ты не с выходных словно вернулась, — протянула Женька. —А поле на тебе пахали, пользуя вместо кобылы.

— Примерно, как та кобыла я себя и чувствую, — пожала плечами я.

Прошлась по палатам, катя перед собой тележку с лекарствами. Выслушала очередной нагоняй про пьяного, который чуть не захлебнулся своими рвотными массами. Ушлая Женька тогда ляпнула — алкаша этого не к нам нужно, а в наркодиспансер, и ногу его оторванную следом отправить…

— Скоро осень, — пожалела я её. — Может, легче станет.

Не станет. Мы обе знали. Не было конца больным и изможденным. Утром хирург уснул прямо в сестринской зайдя попить чаю, я накрыла его пледом — пусть поспит, пока нет никого.

— Добрая ты, — покачала головой Женька. — Так и будешь всю жизнь в медсестрах сидеть.

— Во первых медсестра не самая плохая работа, — возразила я. — Во вторых я учусь. А ты?

— А я замуж выйду, — отмахнулась она. — Зря меня что ли мама такую красивую родила и с грудью третьего размера. Вот может за Ванечку и выйду.

И погладила Ивана Алексеевича спящего, нашего дежурного хирурга по макушке. Тот во сне причмокнул губами и мы прыснули со смеха. Права я была — не смогу без работы. Тут хоть как-то течёт жизнь, за дребезжанием тележки с лекарствами, чужими стонами в бреду, такими вот посиделками с чаем.

Предыдущую ночь я толком не спала, лелея свои печали и поэтому это дежурство далось мне непросто. Хотелось придвинуть табуретку и прикорнуть рядом с уставшим Ванечкой.

— Тебя подвезти может? — крикнул Сергей, ежедневный поставщик нам свежих клиентов, водитель скорой. — У нас вызов в твою сторону, до парка докину.

— Не надо, — улыбнулась я. — Подышу, погуляю.