Мой первый опыт в нерикоми (СИ)

— Я одна, — спокойно сказала специалистка по отношениям. — Бывают романчики, но обычно через полмесяца уже не знаешь, куда от этого счастья деваться. Положение постоянной гёрлфренд, знаешь, не лучше положения жены. Только без гарантий. А так приходится принимать «му» со всеми его косяками и тараканами. А оно, понимаешь, с пузом семимесячным в двадцать пять лет, или неделями на диване лежит, ждёт, когда позовут в «Газпром» бабло грузить вилами, или двухлитровую сиську пива за вечер высасывает, или матюкается через слово… Поначалу ещё сдерживаются, хотят казаться лучше, чем есть, а потом, как почуют, что тёлочка на кукане, расслабляются и идут вразнос. А ты сперва терпишь его выходки, чего-то ждёшь, наступаешь себе на горло, а потом думаешь — да пошёл ты!.. Есть, есть нормальные мужики, но за них, как понимаешь, идёт нехилая драчка. Так что я, Лидос, не замужем, детей нет… и оно пока что к лучшему. У меня сейчас пылкий роман с «Почтой России». И наша любовь взаимна. Знаешь, кто сейчас рулит всей почтой Лихогородского района?

— Кто?

— Я.

— Да ты что? Круто! Поздравляю!

— Пока не с чем, Лидос. Хлопот много, зарплата… не будем о грустном. Но я не я буду, если к тридцати не пробьюсь в федеральное Минсвязи, или хотя бы в область. Вот буду при нормальных бабках — тогда сделаю ЭКО спермой настоящего канадского лесоруба, найму суррогатку, чтобы выносила мне бэби под ключ. И буду я матерью-одноночкой, только уже не сопливой, бедной и глупой, а взрослой, умной и богатой. Лучше, знаешь, быть богатой и здоровой, чем бедной, но больной. Буду растить инкубаторскую детку и снимать мальчиков по вызову.

— Так себе план, — честно сказала Лидия.

— Ну, Лидос, руководителю такого уровня не по статусу брать в мужья простого рабочего пацана. А дерзкого качка-миллионера я вряд ли встречу, если только про меня не напишут лыр.

— Что?

— Любовный роман. Эл эр. Так что — карьера, ЭКО, суррогатка, няньки и ребята-жиголята для мамки. Будешь крёстной моего будущего малыша?

— Ну конечно!

— Я в тебе не сомневалась. Ну, а ты? У тебя вроде дочка?

— Ага. Даша. Ей три года.

— Круто! Как время летит… В сад ходит?

— Нет.

— Хм…

— Просто мы скоро уедем из Москвы.

— Куда, если не секрет?

— Не секрет. Домой. В Лихогородск.

— М-да… Умеет наш Лидос удивить. Все ломятся в Москву, задницу рвут, чтобы тут зацепиться, а ты…

Лидия вздохнула.

— А я — не все. Меня сны замучили. Каждую ночь вижу свой дом, вяз прадедов, Камянку, часовню на развилке, Засечную башню… «Блин-дом» вижу и реву во сне, представляешь? Дашка просыпается, ко мне лезет — «мама, не плачь!»

— «Блин-дом», кстати, закрылся.

— Вот! Значит, пора домой, а то лет через пять там всё снесут.

— Лидос, я понимаю, тебя долбает ностальгия, но, знаешь, малую родинку лучше любить на расстоянии, из Нерезиновска. У нас, конечно, голода нет, но народ либо на вахту гоняет, либо радуется, если дома нашёл зэпэ в тыщ пятнадцать-двадцать.

— Свет, я тебя умоляю… Я — свободный художник, известный к тому же. Где лепить — мне всё равно, торгую я по интернету, и где-то половина моих работ уходит за рубеж. И, знаешь, для меня пятнадцать-двадцать тыщ — доход за очень, очень, очень неудачную неделю. Обычно я еженедельно выкатываю из глины полтинник.

— Ну что ж… Дело хозяйское. Матушка-столица после Лиха, конечно, шумновата и грязновата…

Под разговоры воссоединившиеся подруги добрались до выхода с кладбища, а оттуда вызвали такси — каждая в свою сторону.

Такси для Светки приехало первым.

— Слушай, — понизив голос, спросила она, уже приоткрыв дверь, — а ты с этим… с Виктором больше не общалась?

— Нет, — покачала головой Лидия. — И ничего о нём не знаю. Он просто исчез. Иногда я думаю, а не приснился ли он мне…

Эпилог

…Лидия объявила, что рубить вяз она раздумала.

— Сколько я должна за ложный вызов?

— Нисколько, — сказал Виктор. Он ловко выпутался из ременной сбруи и отдал её напарнику. — Вован, езжай на базу. На сегодня вызовов больше нет, отвезёшь и свободен. Оплачу как обычно.

— Классно выглядишь, прекрасная незнакомка! — сказал он, когда маломерный оруженосец уехал.

И, прежде чем Лидия успела ответить, обнял её и поцеловал — бережно и жадно. Так, будто их сумасшедшая ночь случилась позавчера, а не девять лет назад.

Она хотела его отстранить. В конце концов, у них это было так давно, что кажется прочитанным в полузабытой книге…

Но в последний момент обвила руками шею и приникла к его губам.

— Даша, иди в дом, — сказала она через минуту. — Помоги бабушке.

Мать сказала, что не может смотреть на последние минуты жизни семейного вяза (будто Лидия получает от этого удовольствие), и занималась какими-то делами в доме. — Почитай, кино посмотри, делай, что хочешь.

— Мам, а кто это?

— Иди и не болтай. Поняла?

— Ну, поняла, — обиженно прогундела дочь и удалилась.

— Вот блин… Не могу поверить. Аж сердце выскакивает… — призналась Лидия.

Виктор ничего не сказал, он просто привлёк её к себе. Несколько минут они стояли, не произнося ни слова.

— Нам надо много сказать друг другу, — проговорила Лидия.

— Да, пожалуй, — согласился Виктор.

— Только не здесь…

— Понятно!