Мой Петербург

Но конечно, с течением времени форма петербургских крыш менялась — её детали, отделка ограждений, украшения. Особенно нарядными выглядят крыши периода барокко. Даже дымовые трубы на доме Строганова на Невском проспекте радуют своими барочными линиями.

А крыша Зимнего дворца — это целый мир: белая балюстрада, башенки, золотая главка церкви, фронтоны, трубы… И самое удивительное — скульптуры на крыше дворца. Вдоль всего карниза застыли статуи рыцарей в латах, женские фигуры в нарядных драпировках, вазы. Вначале они были выполнены из известняка — пудожского камня по рисункам архитектора Растрелли и восковым моделям скульптора Боумхена. На рубеже XIX–XX веков обветшавшие каменные изваяния на кровле были заменены медными по моделям скульптора Попова. Так они и стоят над городом, над Невой — латники в шлемах, задумчивые женщины в лёгких римских одеждах. Зимой на плечи им ложится снег, подчёркивая их силуэты, летними белыми ночами фигуры их особенно заметны на фоне светлого неба. Сколько всего прошло перед их взором…

А сколько вообще на крышах зданий и соборов Петербурга притаилось крылатых богов, ангелов, героев, каких-то химер и фантастических существ! Мы как-то забываем о них: снизу они не слишком заметны. А они всё смотрят и смотрят на город, на его сады и парки, на его дворы, площади, проспекты.

Над колоннадой Адмиралтейства целый «хор» статуй — боги, стихии, времена года, стороны света, ветры. И дельфины удерживают флагштоки. И Ахилл опустил голову в шлеме. А над великолепными ампирными зданиями Карла Росси забили копытами лошади. Это понеслась с фронтона Александринского театра квадрига Аполлона. И над Аркой главного штаба скачет галопом шестёрка лошадей.

А сколько евангелистов и ангелов наблюдает суетность городской жизни с куполов и крыш соборов! В двадцатом веке у многих из них были отняты кресты. Не так давно вернули крест ангелу на фронтоне собора Святого Петра на Невском проспекте. А над куполом церкви Святой Екатерины на Васильевском острове так и остался странный, как будто танцующий, ангел, лишённый креста.

И ангелы, и герои, и божества в непогоду, под снегом и дождём, и под ясным небом всё размышляют о чём-то на крышах Петербурга, восхищаются его красотой или печалятся о нём… Может быть, это их отдельный мир, исключительная их привилегия? Но это не так. Оказывается, во все времена были петербуржцы, которые разделяли взгляд медных и каменных изваяний, наблюдающих город сверху.

С первых лет жизни Петербурга из-за частых пожаров возникли специальные пожарные сторожевые службы, которые к XIX веку стали называться пожарными частями. Обязательным элементом каждой такой части стала пожарная каланча — вышка с помещением для сторожевого пожарного. Они и теперь сохранились в разных районах города, стали своеобразными акцентами в застройке: на углу Садовой и Подъяческой улицы, на Большом проспекте Васильевского острова, на улице Мичуринской.

Неся свою вахту над крышами Петербурга, пожарный наблюдал особую жизнь города. Он мог видеть частого гостя петербургских крыш — трубочиста. Представителей этой романтической профессии в столице было большое количество. Они объединялись в многочисленные артели и носили особую одежду.

Всегда в летнее время где-нибудь в городе слышно постукивание по листам кровельного железа — работали кровельщики, ремонтируя или обновляя очередную крышу. А в час заутрени или вечерни с городских колоколен раздавались мягкие удары колокола. Звонарь поднимался на колокольню в назначенные часы. Потом колокола надолго замолчали:

Ни звезды, ни облака, ни звука,
Из-за крыш, похожих на стога,
Вознеслись тоскующие руки —
Колокольни молят о богах.

Р. Мандельштам

Если задуматься, то, наверное, можно припомнить немало случаев, когда по необходимости люди поднимаются на крышу. Чаще всего это связано с ремонтом домов — водосточные трубы, радио и телеантенны, провода. Ещё каждую весну с крыш сбрасывают слежавшийся и обледеневший снег. Это зрелище привлекает зевак и прохожих, вызывает восхищение смелостью работающих на крышах людей.

Ближе к небу, к звёздам работают астрономы. Нынче это не очень заметно, а еще в XVIII веке они располагались буквально на крыше. В знаменитой «Азбуке для детей» Александра Бенуа на букву «3» — «звёзды» — изображена площадка вокруг башенки Кунсткамеры, где учёные в париках и туфлях с пряжками рассматривают небо над Петербургом через телескопы.

Но есть ещё особая порода людей, которых влечёт мир, открывающийся взору и душе с крыши. Это художники, поэты и влюблённые мечтатели. Именно они чаще других знают, как пройти на крышу того или иного особняка или высокого доходного дома времени модерна, откуда открывается бесконечное пространство города, где сильнее чувствуется ветер, близость залива и совсем по-другому выглядят улицы, дома, деревья…