Мой пленник, моя жизнь

Мне не нравился ход этого разговора. Мысли сразу возвращали в Литонию, только не к Эмми, а к ее муженьку – самодовольному индюку, которого я мечтал убить. Думал о том, что он сейчас рядом с Амелиндой, и готов был тут же вернуться обратно, но следовало продолжать путь.

– Господа, если вам так интересно, как там в Литонии, – вмешался Вейс, – предлагаю съездить туда лично. Только потом не жалуйтесь, местный климат для многих губителен. Правда, Эрвинг?

Я кивнул и поднялся из-за стола. Все поторопились попрощаться, и мы разошлись по комнатам. Вейс шел за мной следом – наши двери были напротив.

– Не хмурься, полковник, – сказал он. – Ты теперь легенда, привыкай. Людям любопытно, как Эрвинг Аттеус сумел вернуться живым из литонского плена.

– Да, только почему-то, пока я был в плену, никто, кроме тебя, не попытался меня вытащить.

– А так всегда и бывает, брат. – Вейс колко усмехнулся. – Пока ты на вершине, друзей у тебя много. А как оказываешься в каком-то забытом богами лагере наедине с местным палачом, так сразу остаешься один.

Вейс был прав. И в том, что глупо рассчитывать на малейшее понимание. И в том, что надо привыкать. В столице количество вопросов только возрастет, и никто не будет спрашивать, приятно ли мне на них отвечать.

На рассвете мы покинули гостеприимную крепость. Теперь наш путь пролегал вдоль лугов и полей, вдоль мест, давно знакомых. Я хорошо знал Изельгард, успел изъездить его вдоль и поперек и теперь узнавал города, замки, деревушки. Дом. Никогда не поймешь истинное значение этого слова, пока не окажешься на чужбине. Наконец-то я вернулся! Вот только тут меня никто не ждет.

Вейс тоже молчал. Что бы он ни говорил, вряд ли ему в Литонии пришлось так уж легко. И я не собирался лезть в чужую душу. В свою тоже бы никого не пустил, но готовился к тому, о чем говорили накануне – в столице вряд ли у кого-то хватит такта не спрашивать. И каждый раз вспыхивать спичкой от подобных вопросов – значит, быстро сгореть.

Чем ближе мы подъезжали к Истору, столице Изельгарда, тем меньше мне хотелось там появляться. Может, плюнуть на все, рвануть в свой замок и носа не показывать? Но Осмонд не позволит, чтобы все было так просто. И раз нас не задержали до выяснения в первой же крепости, значит, не поступало такого распоряжения. В Исторе меня ждут, и вряд ли разговор с его величеством будет радостным.

Стены столицы показались перед нами только неделю спустя. К тому времени в голове царил полный кавардак, а я казался себе продолжением лошади. Магия Эмми, поддерживавшая меня в первые дни пути, давно иссякла. Осталось только упрямство и нежелание валяться в пыли. Оно и вело меня до самых ворот Истора. А когда стража преградила путь, понял, что оно мне еще понадобится.

Командир стражи долго вглядывался в мое лицо, прежде чем склонил голову:

– Рад приветствовать вас, полковник Аттеус. Его величество Осмонд приказал проводить вас во дворец, как только появитесь.

– Повинуюсь его приказу, – ответил я.

– И вас также, сержант Вейс, – обратился командир к моему спутнику.

Мы переглянулись. Сейчас его величество озвучит свою версию того, что будет с нами дальше. И, думаю, вряд ли она мне понравится. Я знал Осмонда довольно давно. Он был старше меня на шесть лет и всегда делал вид, что мы друзья. Но не надо быть мудрецом, чтобы понимать – все изменилось. А если ко мне до сих пор обращаются «полковник», то это говорит лишь об отсутствии королевского приказа о моем разжаловании. Либо Осмонд найдет, куда девать мою дурную славу, либо завтра же отправит к собственным палачам. В то, что меня отпустят с миром, я не верил.

А улицы столицы вызывали столько воспоминаний, что хотелось на миг остановиться, закрыть глаза, прислушаться к ним. Только кто станет ждать? И мы продолжали путь к королевскому дворцу. Иногда нам оборачивались вслед. Хорошо хоть мало кто узнавал. Если такое все же случалось, прохожие разевали рты и таращились на меня, как на восставшего из мертвых. Может, так и было? Потому что живым я себя не чувствовал до сих пор.

Дворец Осмонда ни капли не изменился. Золото, много золота как снаружи, так и внутри. Позолоченные статуи вдоль аллей, позолоченные украшения на стенах. Когда я впервые прибыл в столицу еще ребенком, сопровождая родителей, то дворец поразил меня. С годами впечатления стерлись, и теперь помпезность здания, скорее, раздражала. А внутри на нас с Вейсом уже глазели открыто. Не здоровались, видимо, ожидая решения его величества. А вдруг я теперь враг? Просто провожали взглядами. Хотелось опустить голову, но я только расправил плечи. Не дождутся! Эйшам не удалось меня сломить, и Осмонду с его прихлебателями уж точно не удастся.

Мы замерли перед дверями королевского кабинета. Вейсу приказали ожидать, а меня тут же пригласили к его величеству. Осмонд сидел за столом и читал какие-то бумаги, словно ему и не докладывали о моем возвращении. Затем отложил документы и уставился на меня.

– Ваше величество, – отвесил положенный поклон.

– Дэй Аттеус, – холодно произнес тот. – Рад видеть.