Мой плохой босс

Я снова ловлю её взгляд. Прямой, спокойный. Чуть качает головой, будто обещая, что дальше не зайдет. Меня отпускает, но совсем чуть-чуть.

— Я! Не! Слышу! — Ирина наклоняется ниже и каждое её слово, как раскаленное масло — и ощущается, что игнорировать этот вопрос больше нельзя. Вопрос уже даже не в силе наказания. Вопрос в том, принимаешь ли ты условия игры. И если не ответишь, значит — не принимаешь.

Неужто передумал.

— Ты здесь, — коротко выдыхает Зарецкий, — я послужу тебе. Ты утолишь мой голод. Оно того стоило.

Ирина улыбается. Он этого не видит, но она улыбается той самой улыбкой, когда в уме уже поимела всевозможно своего соперника.

Она снова щелкает пальцами. Только теперь это жест не для Зарецкого. Для его жены. Её время пришло. А время Зарецкого — вышло!

Злата шагает вперед, и стук её каблуков — это та самая поступь моего возмездия, которую я ждал весь этот вечер. Встает над собственным мужем и смотрит на него сверху вниз.

Какое убийственное у неё лицо…

Нет, в жизни ничего нет опаснее ревнующей бабы. Надо взять это на заметочку. Есть у меня подозрение, что от ревнующей Хмельницкой я просто не уползу. Хотя… Хотя к кому ей сейчас ревновать? Если в моем мире никого кроме неё просто не помещается?

— Да, я здесь, Прош, это ты прав, — Ирина тем временем снимает с крепления хлыст, и резко встряхивает его, сухо щелкая им в воздухе, — вот только кто тебе сказал, что утолять твой голод буду я?

Зарецкий вздрагивает, пытаясь поднять голову. Злата же — хорошая ученица — опускает уже свою ногу на его затылок. Еще не время — вскрывать все карты.

— Я тебе говорил, — хрипло произносит Зарецкий, — говорил, что никто другой меня не устроит. Лишь ты, Ир…

— Тебе бы лучше помалкивать, Зарецкий, — хмыкает Ирина, у которой есть бесценная возможность смотреть Злате в лицо, — ты сейчас себе жизнь только усложняешь.

Хлыст переходит из рук в руки — и Ирина успевает ободряюще сжать пальцы жены Зарецкого — судя по всему, она ей сочувствует. Злата болезненно кривится, но кровожадности на её лице меньше не становится.

— У нас с тобой договор, Ирина, — Зарецкий снова пытается поднять голову, но Злата явно не в том настроении, чтобы это ему сейчас позволять, — сессия с тобой. Мне не нужны альтернативы, слышишь? Никто другой не имеет права ко мне прикасаться.

Ирина смотрит на Злату и одобрительно ей улыбается. Разрешает заговорить. И судя по всему — Злате действительно этого хочется.

— Да что ты говоришь, Зарецкий, даже мне нельзя? — Злата шипит чуточку хуже моей королевской кобры, но все-таки — достойно. Понятно, почему Пэйн вздрагивает еще сильнее, и вот теперь его жена убирает ногу, разрешая мужу себя увидеть.

Только поднять голову — нога Ирины-то никуда не делась. Все так же давит на его плечи.

У Зарецкого же, который смотрит на жену, настолько охреневшая физиономия, что мне ужасно хочется попкорна. Он не ожидал.

Такого — не ожидал.

Хотя, ну да, эффект ледяного душа все-таки имеется. Сейчас — когда Злата стоит на свету, и её можно рассмотреть — есть от чего охренеть. Я и сам не думал, что за сорок минут, заехав к какому-то «частному мастеру», Хмельницкая и Зарецкая смогут достать вот это…

Злата Зарецкая в коротком кожаном платье, алом и настолько облегающем, будто её облили кровью. Туфли на высоченной шпильке — такие же красные, и даже с украшенными шипами задником. Сущая дьяволица, только рожек не хватает — вместо них маска кошки, тоже из алой кожи, прикрывающая половину лица, и ровным счетом никак не мешающая мужу узнать собственную жену.

Увидеть и чуть скользнуть языком по пересохшим губам. Да, я бы тоже это захотел, но у меня есть получше.

— Малышка? — это все, что выдает Зарецкий, силясь выйти из ступора.

Ирина делает шаг назад и вовремя — потому, что хлыст в руке Златы все-таки взмывает вверх и падает на спину Зарецкого. Он охает, вновь опуская голову — удар застал его врасплох.

— Я тебе не малышка здесь, Зарецкий, — бросает Злата и заносит руку во второй раз, — замолчи, прямо сейчас — замолчи. Замолчи, наконец, тебе уже говорили.

Да-а-а, я бы тоже как угодно её сейчас назвал, но не малышкой. Фурией, мегерой — это можно. Но не малышкой, ни в коем случае.

Глава 46. Злата

— Замах сильнее!

Она превратилась в шепчущую тень, она не говорит ничего, кроме вот этих коротких инструкций, но даже так для меня ее слишком много.

Мне хочется только плакать и рвать мужа на клочья.

Ты помнишь, милый друг, как мы с тобою в унисон дышали? А сейчас — ты у ног моих, давишься болью…

Я училась быть для него такой, какой ни у кого больше не было. Спокойной. Нежной. Красивой. Идеальной. Он был достоин. Он сводил меня с ума тринадцать лет, до сих пор, ежечасно. Я знала, кто он по жизни, я знала, сколько людей боится одного только звучания имени моего мужа, но со мной… Со мной он был другим. Таким трепетным, таким заботливым. И чтобы ничего не разрушить, чтобы наш хрустальный замок продолжал стоять, я могла не делать некоторых вещей…

Никогда не спрашивать, где он пропадает, ни в коем случае, я не скандалистка. И мой муж не обязан мне отчитываться.