Мой плохой мальчик (СИ)

— О господи! — Бросаюсь к нему и начинаю тормошить.

Зову его по имени. Трогаю шею, но вся эта первая медицинская помощь — вообще не мое. Я не в состоянии нащупать пульс. Он вроде бы дышит, но я не уверена. Впадаю в панику. Мне становится жаль нашего сына. Обливает стыдом за то, что делала со своим студентом, пока мужу, пусть и дураку мужу, было плохо.

Кидаюсь к внутреннему телефону. Рассказываю поднявшей трубку девушке, что случилось, прошу вызвать скорую. Не соображаю, что могла бы это сделать сама, набрав по мобильному. Вообще ничего не понимаю. Снова склоняюсь над мужем и в этот момент оборачиваюсь.

В дверях замер Андрей. Все-таки пошел за мной. Решил вернуть, захотел обнять. Мой плохой мальчик, мой красивый, сильный, талантливый… Мой темпераментный и взрывной. У него такой взгляд, будто на этом моменте все — мы прощаемся. Он смотрит на меня… На то, как я сижу на коленях перед мужем.

Как ему объяснить, что жизнь сложнее, чем просто сказать «я тебя люблю» или притащить на пару роз. Он еще слишком молодой, а я не могу бросить мужа, отца моего сына умирать на полу.

От Юры меня отталкивает бригада скорой помощи. Я натягиваю свитер, джинсы, ищу обувь. Спешу за медработниками.

Погружая его в машину, доктор отчитывает меня, рассказывая о том, что алкогольное поражение сердца может сразу заявить о себе инфарктом миокарда, и все чаще так бывает у молодых. И пьющие люди должны себя контролировать. Им обязаны помогать близкие. Он так говорит, будто это я вливала ему водку в глотку.

Знаю, что я тут ни при чем, но все равно стыдно. Хотя я мало что соображаю, испытывая дичайший стресс. Только вижу, что Андрея поблизости больше нет.

Больницу чужого города я запоминаю слабо. В первые несколько суток Юре показан строгий постельный режим. Затем начинается постепенное восстановление. Муж понемногу садится, переворачивается с боку на бок.

Спустя два дня врачи разрешают ему вставать, ходить по палате. Тогда-то мы и возвращаемся домой.

И я провожу возле мужа еще десять дней. Ухаживаю, помогаю. Мне кажется, что это случилось с Юрой из-за меня.

Из-за моей измены и отсутствия внимания.

Как рассказал мне врач, ввиду плохой наследственности его сердце испортилось довольно быстро. Из-за частого бесконтрольного употребления алкоголя в мышце накопилось большое количество жира, более того, орган потерял прежний вид и стал дряблым. Это препятствовало нормальной работе сердечной мышцы и она не справилась со своей задачей.

Юра пока на больничном. Сейчас он в завязке. Как долго продержится, не знаю. После полного отказа от алкоголя и проведения лечения сердце может заработать нормально, ибо пока что изменения в его сердечно-сосудистой системе не стали необратимыми. Но даже самая эффективная современная медицина окажется бессильна, если Юра продолжит употреблять спиртные напитки.

Я надеюсь, что он остановится.

По возвращении домой мне досталось от его матери. Она, как обычно, во всем обвинила меня. Как я могла допустить, что Юра так сильно набрался на таком важном мероприятии? Куда я смотрела? Орала на меня из-за его работы. Я впервые, не попрощавшись, бросила трубку.

Конечно же, информация дошла до его начальства. И сейчас рассматривается вопрос о снятии моего мужа с должности.

За все то время, что я дома, Волков ни разу не объявился. Он не пишет и не звонит. Только иногда мой мобильный терзают звонки с незнакомых номеров. Соединение проходит, я несколько раз говорю «алло», а на том конце молчат.

Иногда я схожу с ума, мечтая ему позвонить, но потом вдруг понимаю, что сказать мне Андрею нечего. Как я могу объявить мужу о том, что влюбилась, если он только что пережил инфаркт и уже побывал одной ногой в могиле?

Время вынужденного отпуска тянется бесконечно долго, но в конце концов я возвращаюсь на работу. Сижу в своем кабинете и слушаю радио. Теперь я завариваю растворимый кофе и нарочно почти не передвигаюсь по университету.

В эфире классическая музыка, она настолько мрачно звучит, что кажется, будто я сейчас трагически умру прямо за преподавательским столом. В этом есть часть правды, ибо сегодня, впервые после долгого перерыва, я увижу Волкова. У меня пара в его группе.

Аудитория медленно заполняется учениками. Я не могу скрыть нервозность. Истерично стучу шариковой ручкой по столу. В класс заходят все, кроме Волкова.

Может, у него вирус? Он же целовался со мной тогда. Заболел? Слег? Хотя столько времени прошло. Вряд ли, он успел бы выздороветь.

Первая мысль — позвонить ему. Набрать номер и узнать, что с ним случилось. Но я сдерживаю себя.

Я без ума от него. Я влюблена. И так дико скучаю. Все эти дни я проверяла все его соцсети и соцсети его друзей, но о нем нигде ничего не было.

Хочу заорать: «А где же Волков?» Вместо этого терпеливо произношу фамилию за фамилией. Пока не дохожу до заветной буквы «В».

— Волков?

— Он уехал.

— Куда?

— Мы не знаем, Жанна Кирилловна, — пожимает плечами староста.

Глава 33