Мой плохой мальчик

— Ты немного перебарщиваешь с цветом фона, но если поменять его на более спокойный, то работа будет просто великолепной. Правильно делаешь, что занимаешься сам, дополнительно.

Последние слова звучат чересчур томно. Не могу избавиться от трясучки. Надо сказать ему, что это первый и последний раз, и не потому, что мне не понравилось, просто это правильно! Преподаватель должен учить студентов, а не совращать их. А взрослые женщины — жить с мужьями, а не целоваться по углам с малолетками.

— Послушай, Волков, я бы хотела…

— Тише. — Кладет палец на мои губы и ласково очерчивает контур.

Опять застываю. Боже, мне так приятно от всего, что он делает. Это так тонко и чувственно. — Только не начинай говорить, что это было ошибкой.

— Это, безусловно, было ошибкой, но…

— Но ты хочешь еще. — Наклоняется и жадно целует в губы.

Неожиданно, смело, дерзко. Наши языки снова встречаются. И, коснувшись друг друга, рты сливаются в сладком поцелуе. Но я понимаю, что он сдерживает себя. Больше не трогает руками. Только целует, на прощание.

Но все равно мотаю головой, отстраняюсь. С ума сойти, дверь же открыта.

Не то. Опять не то.

— Мне нужно…

— Тебе нужно начинать пару, студенты ждут. — Отступает на шаг, прекращая ласку.

Мои распухшие губы ноют. Еще никогда я не была такой глупой и безвольной.

— Волков.

— Андрей, — поправляет меня.

— Андрей Волков. — Теперь я отхожу подальше, прячусь за свой стол, держусь за край. Постепенно ослабевает страсть, и становится понятно, что я сошла с ума и совершенно сбрендила. — Давай просто забудем. Нас занесло. Мы перегнули палку. Но мы взрослые люди и не будем придавать этому большого значения. Так ведь? Это шутка, понимаешь?

Да-а-а. Кто бы меня сейчас слышал. Взрослые люди именно так и делают. Вначале сосут губы друг друга, потом говорят, что этого не было.

— Отлично, продолжим шутить после пар, — подмигивает.

Он уходит. По-прежнему ноет искусанная и измятая грудь, но еще больше скулит совесть.

— Волков, стой! Мы не договорили.

В дверях появляются студенты, и я вынуждена нервно мять бумаги, потому что не могу ни догнать его, ни окликнуть. Ничего не могу, только чувствую, что все еще заведена и нахожусь в полном смятении.

Глава 14

Машинально жду, когда закончатся пары. Знаю, что веду себя как школьница, понимаю, что переступила черту, и не одну, а все сразу, но ничего не могу с собой поделать и — что еще хуже — не могу перестать смотреть на дверь. От мысли, что он обещал снова прийти, у меня в животе порхают бабочки. Я пытаюсь их прибить. Но они, сволочи, снова оживают. Ох, как мне было хорошо и сладко. А как будет, если позволить ему абсолютно все?..

Но этого не будет. Никак не будет. Я этого не допущу. Если не умеешь изменять, то не стоит и начинать. К тому же я могу запросто вылететь из университета, а мне нравится здесь работать.

Кроме того, я из тех, кто кричит: «Сначала разведись». А не из тех, кто, подмигивая, шепчет: «Никто не узнает».

Честно сказать, я довольно часто думаю о разводе, особенно когда Юра пьяный. Но потом он трезвеет, становится нормальным, начинает заниматься с Мишей, едет на какой-нибудь научный симпозиум, где его хвалят и награждают, восторгаясь его методичками, и развод опять откладывается. Да и квартира, в которой мы живем — это жилище его родителей. А это значит, что нам с Мишей надо будет уйти. Да и если разводиться, то явно не ради секса с девятнадцатилетним пацаном.

После звонка уходят не все студенты, многие продолжают рисовать. На последней паре это частое явление.

Но тут в дверях появляется Волков.

Я не дышу.

Слежу за ним глазами. Я так боюсь, что он что-нибудь выкинет. И в то же время переживаю, что он ничего больше не сделает. Он кладет мне на стол стопку методичек. Между ними торчит записка.

— Меня староста командировала.

Я хочу сказать, чтобы ушел, но цепляюсь взглядом за его глаза. Такие красивые, яркие, глубокие.

Засмотревшись, моргаю, теряюсь, смущаюсь. Да что со мной? Опустив голову, разворачиваю записку.

«Я сегодня не смогу. У меня тренировка в бассейне. Скоро соревнования. Увидимся позже.»

Улыбнувшись, прячу записку в стол. Можно подумать, я могу. Я и завтра не смогу, и после. Я вообще никогда не смогу, потому что это невозможно.

Но это так загадочно. Так интересно. Как будто другой, секретный мир. Совсем как в молодости, когда тайком подглядываешь за понравившимся мальчиком. Очень волнуюсь. Вдох-выдох, и сердце барабанит в ушах. И все как будто на разрыв. Он стоит возле моего стола: вроде бы близко, но одновременно так далеко.

Все это глупости, конечно, и просто похоть. А мы, женщины, все всегда романтизируем. Но так хочется верить…

И так приятно почувствовать себя молодой, красивой, желанной.

— Андрей Волков, спасибо большое за то, что помогли своей старосте.

— Пожалуйста, Жанна Кирилловна.

— Что-то еще?