Мой порочный писатель

Алекс начал долгий и нудный рассказ об издательском бизнесе. О том, какой важный пост он занимает — помощник главного редактора или что-то типа того. Я не особенно старалась разобраться во всех тонкостях его должностных обязанностей, но улыбалась и делала вид, что мне безумно интересно.

Не прошло и десяти минут, как прямо за спиной моего нового знакомого материализовался Кирилл — один, без своей ослепительной спутницы. Я старалась не обращать на него внимания и обращалась только к своему новому знакомому.

— Здравствуй, Кира, — услышала низкий, хрипловатый голос Кирилла. Я продолжала его игнорировать, однако мой собеседник замолчал на полуслове.

— Алексей, мне нужно переговорить со своей ассистенткой. Можешь оставить нас? — тон Кирилла не сулил помощнику редактора ничего хорошего, поэтому Алекс быстро ретировался.

— Рад был познакомиться, Кира, — немного растерянно сказал на прощание Алекс и быстро ушел.

— Ты что тут устроила, девочка? — губы Кирилла сжались в тонкую линию. Его голос перешел в яростный шепот. Он был просто в бешенстве. Но мне было плевать на его чувства. Наоборот, хотелось еще больше его разозлить, чтобы он начал испытывать что-то похожее на мои переживания.

— А что такого? Ты же развлекаешься, босс? — я ткнула пальцем его в грудь. — Значит, и мне можно! Я тут не на работе! И вообще, что это за работа такая? Ты плохой начальник, ясно? — я и не заметила, как перешла на повышенный тон.

— Говори тише! — зло прошептал мне на ухо Кирилл. Его горячее дыхание обдало меня, электризуя воздух между нами. Но я как будто с цепи сорвалась.

— А то что? — я злобно посмотрела ему в глаза. — Боишься, что нас услышит твоя милая спутница?

— Какое тебе дело, с кем я пришел? — я увидела усмешку в его взгляде. Пристально глядя в его стальные глаза, я рассмотрела там еще что-то. Злорадство? Триумф? Моментальная вспышка, и он снова обрел контроль над своими эмоциями.

— Ты прав: какое мне дело? Я же всего лишь ассистентка, которой можно пудрить мозги! — я резко развернулась и сделала пару нетвердых, но решительных шагов по направлению к выходу, как вдруг его рука поймала мое запястье и больно сжала его.

От его прикосновения к моей коже по телу разлетелись тысячи электрических разрядов. Мои щеки покраснели, и кожа вдруг стала очень чувствительной.

Он потянул меня к себе, требовательно сжимая мое запястье.

— Лучше не зли меня, девочка, — прошептал он. — Поверь, ты не захочешь, чтобы я увидел в тебе женщину. Лучше и дальше продолжай быть маленькой незаметной ассистенткой. Тебе ни к чему привлекать мое внимание, — всё это он произнес, смотря не на меня, а куда-то в сторону, но по сжатым челюстям и ходящим под кожей желвакам я поняла, насколько он взбешен.

Внезапно на сцену, где еще недавно музыканты играли приятный джазовый мотив, вышел мужчина и привлек к себе всеобщее внимание.

— Дамы и господа, сегодня мы собрались тут не только для приятного общения. Хотя очевидно, что вечер удался, — он подмигнул аудитории. — Но также я хочу вручить ежегодную награду нашего издательства за самый продаваемый бестселлер. Книга, которая с момента выхода не перестает занимать первые места по продажам и уже признана многими критиками как самая выдающаяся книга прошлого года. За этот год мы успели перевести этот роман на двадцать языков, и наши продажи в Европе и Америке взлетели. Конечно, мы говорим о романе «Ревность».

Послышались аплодисменты.

— Кирилл, где же ты?

Все вокруг начали поворачивать головы и искать глазами виновника торжества.

— Твою мать… — Кирилл устало прикрыл глаза. — Жди меня тут! — скомандовал он. Потом отпустил мое запястье и удалился. Он быстро отыскал в толпе свою спутницу и направился к ней.

Кирилл подошел к своей заскучавшей блондинке, обнял ее за талию, улыбнулся и прошептал что-то на ухо. Он не хотел, чтобы его видели в моей компании. Я внезапно ясно осознала, что он никогда не захочет быть со мной. Мы слишком разные: он — с планеты харизматичных, успешных и популярных интеллектуалов, а я… я — с планеты серых мышек, синих чулок.

Боже, да я даже своего творчества боюсь! Уж тем более не смогла бы вот так, как он, отдать на суд людей свою книгу, часть своей души.

Подгоняемая чувством безысходности, злости на себя и на него, я начала проталкиваться к выходу мимо обращенных лицами к сцене людей.

Сжав кулаки, я, казалось, была готова ударить кого-то. Мне просто необходимо было выплеснуть всё это напряжение, копившееся во мне последние несколько недель. Чувства, хранившиеся на задворках сознания всё это время, отчаянно просились наружу.

Я очутилась на улице, и свежий воздух немного отрезвил меня. Уже порядком стемнело, и я внезапно поняла, что даже адреса этого места не знаю, чтобы вызвать такси.

На пути мне попался ухоженный куст с розами, и я, не раздумывая, начала срывать цветы. Шипы врезались мне в пальцы, я чертыхнулась и закусила губу.