Мои посмертные воспоминания. История жизни Йосефа «Томи» Лапида

От скуки я поехал в Китай во главе большой дипломатической миссии. В одном из сотен киосков на рынке в Шанхае я купил зеленую кепку Мао с красной звездой, надел ее и почти не снимал. Куда бы я ни пошел, все хихикали. Смотрели на меня, на кепку – и хихикали. Я был единственным человеком среди более миллиарда китайцев, носившим кепку Мао. Его френч тоже вышел из моды – я искал себе такой, но во всем Китае не нашел ни одного моего размера. За всю долгую поездку я увидел портрет Мао только один раз – на площади Тяньаньмэнь на стене мавзолея, под охраной полицейских. Если уж Мао, один из крупнейших и самых осуждаемых лидеров двадцатого века, исчез из памяти людей так быстро, то что уж говорить обо мне?

В ноябре 2005 года Шарон ошеломил всех, объявив о создании партии «Кадима». Через два дня были объявлены выборы, третьи за какие-то шесть лет. Опубликованные через два дня результаты опросов показали, что «Кадима» нанесет нам сокрушительное поражение, но я отказался сдаваться. Я знал, что умею проводить предвыборные кампании, и полагал, что у нас есть избиратели, которые будут верны нам при любых обстоятельствах.

16 декабря я написал заметку в газету «Шинуй», в которой раскритиковал партию «Кадима» и ее лидера. По сути, это не партия, а театр одного актера, за которым нет никакой внятной идеологии. Его избирательная кампания была один сплошной популизм: Шарон с людьми, Шарон с овцами, Шарон-мачо. Моя заметка начиналась словами: «А что, если, не дай бог, с Ариэлем Шароном что-то случится?»

Через два дня у Шарона случился первый приступ.

Публику информировали, что он в хорошем состоянии, но слухи утверждали обратное. Я, конечно, позвонил ему. Его голос был слабым, но говорил он отчетливо. Даже вспомнил мою старую поговорку: «Нет надежды на беспокойство».

Две недели спустя Ольмерт участвовал в ток-шоу Яира.

– В ближайший четверг, – сказал ему Яир, – Шарон ляжет на операцию, а ты станешь de facto премьером Израиля.

Ольмерт отмахнулся.

– Да ладно, – сказал он, – Шарон практически здоров и поведет нас на выборы.

Позже в тот же вечер, у меня дома, я сказал ему, что ситуация невеселая. У Шарона серьезные проблемы со здоровьем, а партия целиком зависит от него.

– Если что-то случится, – сказал Ольмерт, – ты будешь моим конкурентом на выборах.

Этот мрачный прогноз стал реальностью четвертого января. У Шарона случился второй инсульт, он впал в кому, из которой уже не вышел, и лидером «Кадимы» стал Ольмерт. При всей моей любви к Ольмерту я полагал, что он будет соперником, противостоять которому будет не так уж сложно.

Я знал, что, прежде чем начать предвыборную кампанию, мы должны составить новый список кандидатов в Кнессет, но не придал этому большого значения. В «Шинуй», в отличие от других партий, не было внутрипартийных выборов, а было тайное голосование ста шестидесяти девяти членов Совета партии. Я полагал, что и на этот раз представлю Совету свой список кандидатов и его без проблем утвердят.

Я знал, что группа недовольных, рассчитывавших на получение теплых мест от министров – членов «Шинуй», проникла в ряды членов Совета, но не думал, что они могут как-то чувствительно повлиять на результаты. Мне следовало вспомнить высказывание еврейского философа Моше Мендельсона: «Месть ищет объект и, если не находит, начинает пожирать собственную плоть».

Внутрипартийные выборы состоялись в январе 2006 года. Накануне я прочитал в интернете статью известного журналиста, который писал, что наши внутренние выборы никому не интересны, потому что «партия “Шинуй” была и остается партией одного человека – Томи Лапида». Я согласно кивнул и сел писать победную речь, которую произнесу перед Советом.

Но двадцать четыре часа спустя все рухнуло.

За первое место со мной боролся Ицик Гилад, один из сценаристов израильской мыльной оперы, никудышный писатель, утверждавший, что он предсказал появление озоновых дыр. Я победил Гилада – о котором никто не слышал ни до, ни после – с унизительно малым преимуществом в чуть более полпроцента. Но это было лишь началом конца. В борьбе за второе место Ле-винталь – лидер недовольных – одолел Авраама Пораза. Мы с Поразом поднялись в гостиничный номер, чтобы поговорить с глазу на глаз.

– Я не буду бороться за третье место, – сказал Пораз, – они просто сделают со мной то же самое еще раз.

– А что ты будешь делать?

– Пойду домой.

– Тогда и я ухожу.

– Ты не можешь уйти, Томи, тебя избрали лидером партии.

– Если ты уходишь, я тоже ухожу.

Мы молча спустились на лифте в вестибюль отеля. В конференц-зале продолжался разгром, лоялисты один за другим проигрывали заговорщикам. Ни одна партия еще не совершала харакири так быстро и так эффектно. Я не стал оставаться там и наслаждаться унижением. Помощники ждали меня в машине. Я попрощался с Поразом, крепко обнял его и поехал домой. Там меня уже ждали Мерав и Яир, которые услышали о произошедшем по радио. Я сел на коричневый диван в гостиной, пытаясь переварить то, что произошло всего несколько минут назад.

– Как вы думаете, что мне делать? – спросил я их.