Мои посмертные воспоминания. История жизни Йосефа «Томи» Лапида

Я осмотрелся и только тогда заметил, что действительно нахожусь в обыкновенной машине без счетчика, без желтого козырька на крыше, без каких-либо надписей.

– Так почему ты меня тогда повез?

– Не знаю, – ответил водитель, – ну, я стою на светофоре, вдруг ко мне в машину садится Лапид из телевидения и велит везти его домой. Я испугался, что, если откажусь, ты начнешь кричать, вот и повез тебя.

Совершенно подавленный, я поднялся в свою квартиру и рассказал Шуле, что произошло. Только когда она начала хохотать, я понял, насколько абсурдной была вся эта ситуация.

Однако, как это часто случается в смешных историях, была в ней и горькая правда: для многих все впечатления от моего десятилетнего пребывания на службе обществу сводились к тому, что этот Лапид такой вспыльчивый, что с ним лучше не связываться. Думаю, честно заслужил такую оценку, хотя особого удовольствия я от нее не получаю.

И все же, в перерывах между сумасшедшими схватками то здесь, то там, нам удавалось делать настоящее телевидение.

Одна из больших баталий, например, развернулась при попытке внедрить на телевидение американские фильмы. Сегодня это кажется совершенно нелепым, но до 1982 года нельзя было показывать американские фильмы. Владельцы израильских кинотеатров, опасаясь потенциальных возможностей телевидения, обратились к продюсерам Голливуда и убедили их наложить эмбарго на бизнес с израильским телерадиовещанием. Мы просили, умоляли, предлагали специальные цены, но ничто не помогало.

Однажды утром меня посетил один американский продюсер по имени Дэвид Джейкобс, приятный и добродушный еврей из Балтимора, создавший невероятно популярный тогда в мире сериал «Даллас». Джейкобс сказал: «Послушай, я еврей и сионист, и решил, что моим вкладом в дело строительства Государства Израиль станет то, что я отдам вам этот сериал бесплатно». Я сердечно поблагодарил его и немедленно вызвал директора телевидения.

– Мы получили «Даллас», – сообщил я, – и будем транслировать его по вечерам в субботу.

– Почему именно в это время?

– Потому что половину от всех доходов кинотеатров составляет сбор от фильмов в субботу вечером. Они не давали нам жить, теперь я хочу прижать их.

Сериал вышел и сразу стал чрезвычайно популярным. Его рейтинг достигал восьмидесяти-девяноста процентов. Через два месяца ко мне явилась делегация владельцев кинотеатров.

– Ты обязан перенести показ сериала на другой день, – сказали они, – кинотеатры пустуют, мы на грани разорения.

Мне трудно было скрыть свою радость от этой трагедии.

– Нет проблем, – сказал я им, – я сдвину показ сериала при условии, что вы отмените эмбарго на американские фильмы.

Так оно и произошло.

Глава 41

Яначал писать письма себе 14 февраля 1959 года, за день до нашей свадьбы. Передо мной первое письмо, написанное моим кошмарным почерком, на пожелтевшей бумаге. В верхней части страницы напечатан номер моего телефона – 28348, по которому видно, как немного телефонных номеров было в то время во всем Тель-Авиве (меньше тридцати тысяч абонентов). «Я люблю ее, – написал молодой человек, которым я был тогда, о той, которая на следующий день станет его женой, – и хочу, чтобы она стала матерью моих детей, а я хочу троих».

С тех пор это стало ритуалом. Раз в несколько лет мы с Шулой доставали последнее письмо из конверта и читали его вместе. Потом я писал новое письмо и запечатывал его до следующего раза.

Самое грустное из всех я написал 12 февраля 1984 года. Грустное, поскольку оно написано счастливым человеком, не ведавшим, что его ждет впереди. Вот что я написал:

«Через три дня исполнится двадцать пять лет со дня нашей свадьбы. В этот же день выходит замуж Михаль. Такой великолепный праздник, двойная радость бывает раз в жизни и только в счастливых семьях. Это Божья милость, и если что-то и тревожит меня в эти дни, так это страх, что наша жизнь слишком хороша и красива, а так не бывает всегда, и осознание того, что это лучшие дни и счастливейшая пора нашей жизни, страшит и нарушает это благостное ощущение. А может, так и должно быть, ведь в жизни “не бывает меда без жала”».