Мой прекрасный князь

Получается, мы и не живем вовсе, а существуем в ожидании: вечера, выходных, каникул, отпуска. Окончания учебы или работы, похода в кино или в гости, поездки на дачу или на море. Текущий момент для нас не существует, не имеет истинной ценности. Мы или вспоминаем прошлое, или мечтаем о будущем. Настоящего нет…

Очень сложно осознать себя здесь и сейчас, оценить то, что происходит в данную минуту. Получить удовольствие именно от нее, а не от того, что уже было или еще будет. Из-за этого жизнь словно протекает мимо без всякой цели…

Но только не для меня. Я знаю, зачем живу, наслаждаюсь каждым моментом. И жду, когда он поднимется на самую вершину, ведь оттуда больнее всего падать. Останется только немного подтолкнуть… И я это сделаю. Моя рука не дрогнет.

Глава 20 Другая мелизматика

– Все-таки он у тебя странный. – Полина глотнула шампанского из бокала и откинулась на подушку.

В ее кабинете они больше не встречались. Домой, как он привык, ее тоже не поведешь – там Ярик, который и так подозрительно на него косится. В принципе, Елисей не чувствовал себя в чем-то виноватым – сын взрослый уже мальчик, самому пора с девушками встречаться, а не с другом за ручку ходить. Да и такую женщину, как Полина, домой не приведешь…

В отеле гораздо приятнее и безопаснее – можно не дергаться, что в любой момент кто-нибудь вломится. Только в номере он по-настоящему расслабился и наконец в полной мере осознал, как ему повезло. Елисей знал, что продлится это недолго, и старался насладиться каждым мгновением их близости. Не возникало желания интересоваться наличием у нее мужей-детей. Они находились словно в безвоздушном пространстве, существуя друг для друга здесь и сейчас.

Елисей даже готов был безропотно выслушивать ее сумасшедшие идеи, но сейчас ему вдруг захотелось поспорить.

– Чем это странный? – ревниво спросил он.

– Ну подошли к тебе девочки – радоваться надо. Пошути, поулыбайся – от тебя не убудет. Никто же большего не требует, прямо посреди улицы не изнасилуют. А он стоит хмурый, перепуганный, не знает, куда деваться… Ну и я рванула спасать.

– Спасла?

– Ага. Надо бы ему объяснить, что общение с поклонниками – тоже часть работы. Фансервис надо качественно отрабатывать, чтобы создавалось впечатление душевного искреннего парня, своего в доску, такого же, как все…

– Но он же не такой, как все, – зачем-то заспорил Елисей.

– Да неважно. Он может быть каким угодно, но уж если вышел на публику, теряться нельзя.

– Наверно, от неожиданности.

– Весьма приятная неожиданность! Он еще не привык, такое должно быть в новинку. Первое время все наслаждаются и купаются в повышенном внимании. Это потом надоедает, и они начинают бегать…

– Кто «они»? – озадаченно переспросил Елисей.

Полина обладала удивительной способностью ставить его в тупик, и не только в постели.

– Те, кто известным становится, особенно внезапно – просыпаются знаменитыми, что называется, – пояснила она. – Знаешь, как от популярности крышу сносит?

– Не знаю, – чисто из упрямства возразил он.

– Ну да, откуда тебе… Помнишь сказку про медные трубы? Не каждый такое испытание выдерживает.

– И что?

– И ничего. – Она пожала плечами. – Первый шок проходит, и привыкают постепенно.

– А Ярик?

– Что Ярик?

– Привыкнет?

– Кто его знает. Говорю же: странный он у тебя… Слегка недоделанный.

– Какой-какой?

– Что-то с ним не так, – невозмутимо пояснила она. – Уверенности не хватает. Будто постоянно в себе сомневается и извиняется за то, что на сцене стоит, а люди на него смотрят, да еще и деньги за это платят. Но в то же время хочет чего-то большего… Трудно объяснить, надо чувствовать.

– И ты чувствуешь?

– Конечно, – убежденно проговорила Полина и, заметив, что он скептически улыбается, поспешила успокоить: – Ты не подумай, это совсем не плохо. Хорошо даже – публика улавливает подвох, но не может определить, в чем он, и еще больше заводится. Любая неправильность цепляет гораздо сильнее. Жаль, это быстро проходит, стоит мало-мальской известности добиться. Если, конечно, где-нибудь в театре прозябать, то можно годами в таком состоянии оставаться…

– Синдром самозванца, что ли? – припомнил модный термин Елисей.

– Да, но в гипертрофированном виде.

– Неужели он только этим внимание привлек?

Полина отозвалась неожиданно серьезно: