Мой препод Укротитель (СИ)

Прежде он не обращал внимания на подобных девиц. Ваниль в голове – это за версту видно. Даже волосы цвета фруктового зефира. Ну куда это годится?

На лицо, правда, ничего, но фигура… сильно на любителя. Ни тебе длинных ног, ни женственного изгиба бёдер.

Воробей! Ну, или синица. Беспокойная, бестолковая синица.

Вот и сейчас, не прошло и получаса, а эта крохотная нахалка на последнем ряду уже совершенно безбоязненно маялась дурью.

– Голод – умелый манипулятор. Волхвы без труда обманули обезумевшую толпу и заставили чинить расправу над девицами, якобы прячущими в себе припасы в неурожайный год. Движение фанатиков буйствовало до тех пор, пока Ян сын воеводы Вышаты вместе с дружиной не изловил псевдокудесников и не отдал на суд родне убитых.

Ян не глядя впечатал палец в интерактивную доску. Слайд сменился, а девица-синица ниже прежнего склонила голову.

Будто чуяла на себе тяжёлый преподавательский взгляд. Но ручка над тетрадью так и порхала, выводя нечто, явно не относящееся к славным деяниям Яна Вышатича, спасшего народ от морока колдовского.

Значит, черкает свои рисуночки. Снова.

Умница какая. А потом будет, как и десятки прочих до неё, ходить с несчастными глазками и тянуть заунывно: «Ну, Ян Ви-икторович! Ну, что мне сделать для допуска к экзамену? Ну, Я-ян…»

Бесит.

Скрипнув зубами, Ян подавил глупое желание вызвать девчонку к доске, как в школе, и отчитать у всех на виду. Благо понимал – нет смысла тратить драгоценное лекционное время на нравоучения.

Это её жизнь, а значит, и ошибки тоже. Пусть хлебает в конце семестра.

К тому же бессменная соседка Синицы – круглолицая блондинка в очках – поймала гневный преподавательский взгляд и легонько подтолкнула подругу в бок. Та недовольно дёрнула плечом, а затем, будто пришла в себя. Осторожно отложила ручку, подобралась и без намёка на глубочайшее раскаяние уставилась на Яна огромными зелёными глазищами.

Взгляды схлестнулись. Ян презрительно сощурился, а девица недоумённо нахмурилась, мол, чего ещё? Я же даже горячую заинтересованность на лице состряпала. Не видишь?

А птица-то с характером…

Первым не выдержал Ян. Вытолкнул на выдохе остатки гнева и отвернулся от колизейной аудитории, уходящей на несколько ярусов вверх.

Он многое стерпеть в студентах мог. Готов был мириться с любыми проявлениями недостатка извилин в мозгу. Но стояло зайти речи о лени…

Лень Бранов Ян Викторович порицал, готов был идти на неё с вилами и жечь напалмом. Собственно, это он и делал, перелопачивая тонны материала при подготовке к лекциям и семинарам.

Ведь как иначе зажечь фитиль свечи юного ума, если в себе не способен высечь искру? И Ян высекал раз за разом. С азартом выдавал всё, что только знал по теме и даже чуточку больше. Приправлял голые факты творческими заданиями, помогающими забетонировать материал в такой неустойчивой субстанции, как мозг позавчерашних школьников.

Только для младших курсов подобное старание зачастую оборачивалось заунывной дробью гороха о стену. Но Ян не терял надежду.

Поджав губы, он с силой шлёпнул по доске. Как ни в чём не бывало выдал порцию лекционного материала и круто развернулся к аудитории.

– Если есть вопросы, не стесняйтесь. Я всегда открыт для дискуссии.

Заготовки под будущих добротных студентов предсказуемо-дружно закрутили головами. А взгляд тем временем против воли вновь перебросился на последний ряд.

Именно в эту секунду Синица потеряла осторожность, а может, и всякий стыд. Подавила нечеловеческий по силе зевок и покачнулась. С блаженным предвкушением вытянула обе руки, а затем и вовсе взяла и улеглась на стол.

– Та-ак. Я вижу для некоторых особоодарённых...

Удар по дых.

Ян поперхнулся и недоуменно свёл брови. Собирался призвать нахалку к порядку, но реальность... вдруг пошатнулась.

В глазах ни с того ни с сего зарябило, а мир сузился до светлого пятнышка тонкой фигурки на последнем ряду. В то время как физиономии прочих студентов смазались.

Это значило лишь одно.

Сочиняет. Чёрт побери, девчонка сочиняет в полусне! Причём так самозабвенно, что тащит Яна за собой в мир грёз!

Птичьи-синичьи плечики вздрогнули раз, другой, расслабляясь под уютным покрывалом сна, и Ян рвано выдохнул. Выдал несвойственное его стройной речи «э-м-м...» и до боли стиснул коротенькую пластиковую указку.

Без толку. Волны чужих фантазий уже щедро осыпали кожу колючками вполне реальных мурашек. Связали тугой узел волнения в желудке.

Всё бы ничего, но только этого не могло быть! Мысль – не материя. Она не служит базой для вместилища Хаоса! Но, несмотря на всю невероятность, это происходило. Яна утягивало в неизвестность здесь и сейчас!

Уже и кончики пальцев зажгло. Вот-вот искры сорвутся, и золотое пламя охватит тело! И пока Ян боролся со ступором, девичья фигурка продолжала яснее выделяться средь размазни прочих лиц. Манила и приковывала взгляд стальными канатами совсем незнакомых чувств.

Внезапно Яну до зуда захотелось узнать, о чём Синица думала в эту секунду.

Этого ещё не хватало…