Мой препод Укротитель (СИ)

**нитрит натрия – фикстатор окраски, придающий колбасам и сосисам насыщенный розовый/красный цвет

***

Остаток занятия я мысленно сетовала и ощутимо краснела. Так растерялась, обнаружив, что один из самых придирчивых преподов института и мой крылатый красавец – один и тот же персонаж, что и слова выдавить толком не смогла.

Тык-мык-бык... Ну и позор. Наверняка Бранище счёл меня непролазной тупицей, что два слова связать не может!

Нет уж, этот тезис я собиралась решительно опровергнуть сразу после пары. Правда, боевой запал сам собой иссяк, едва счастливые и свободные студенты потянулись к выходу, а я уныло собрала вещички и поковыляла к преподавательскому столу.

На ходу сочиняла оправдания.

Все знали, аспирант сперва шанс даёт. Спросит: «Ну, и как вы докатились до жизни такой?» А дальше твой выход. Сам карабкайся как можешь.

Правда, до сих пор никому не удавалось уйти безнаказанным. Все невероятные истории на корню зарубались, а провинившемуся выдавалось жутчайшее по объёму индивидуальное задание. И непременно с лютым подвохом!

Впрочем, поэтому аспиранта побаивались и лишний раз старались не злить. Дурной глаз у него, говорили. Попадёшь к нему в немилость – до свидания стипендия. Не у него на сессии завалишься, так на другом предмете поскользнёшься.

Я замерла поодаль и боязливо переступила с ноги на ногу. И когда только петельку пришью, чтобы вещи в гардероб сдавать? Стою теперь как торговка шмотьём. Держу перед собой куль из пуховика, шапки и огромного, как полотенце, шарфа.

– Ян Викторович, и меня! Меня запишите! – вились девчонки около хмурого препода с прямой как палка спиной, восседавшего, аки падишах в окружении наложниц.

Хотя, как по мне – заложниц.

Стала бы наша староста Люба Кораблева так охотно темы для докладов каждую пару набирать и объёмным задом крутить, не держи Ян Викторович в руках нити её судьбы?

Ну-ну, как же. Экзамен по предмету никто не отменял, а учитывая, что Бранов оказался неподкупен…

 «Наш Бранов-Баранов», – любовно окрестили аспиранта одногруппницы, так и не взяв неприступную крепость.

Упрямый, серьёзный, высоченный. Бывало, как глянет тёмными глазищами... душу вперёд ногами выносит! А чтобы аспирантище ещё и улыбался...

Нет. Его словно высеченное из камня лицо... Идеальное лицо с высокими скулами, чуть кошачьим разрезом глаз и прямым носом, кажется, и вовсе не способно было изобразить улыбку. А может, Микеланджело, который ненароком и оживил своё творение, попросту забыл вшить в программу каменному изваянию человечность?

Ну, бывает, что уж. Я вот тоже в творческом запале частенько обо всём на свете забываю. Живу же как-то и не жалуюсь.

А вообще, говорят, Ян Викторович мужчина неплохой. На кафедре вечно допоздна засиживается, барышням из деканата помогает с восставшей копировальной техникой разбираться. И вроде бы одни плюсы ему в карму, но только дотошный… ну сил нет! И не скажешь ведь с первого взгляда.

Девчонки потому и завздыхали томно, едва он такой красивый впервые вошёл в аудиторию. Представился и сообщил чётким, как строевой марш голосом: семинары и, возможно, даже некоторые лекции вместо старенького, извечно занятого зава кафедры будет вести он.

– Начнём со знакомства, – скрестил аспирант руки на крепкой, явно с помощью спортивного инвентаря оформленной груди. – Бранов Ян Викторович. Надеюсь, мы с вами сработаемся.

Почуяв сладковатый запах халявы, мы в ответ тоже разнадеялись. Это ж вам не какой-нибудь «столетний» зав с непомерными требованиями и висящей на шее, будто у старой черепахи, кожей!

Разумеется, группа взволнованно загудела. Девушки, коих у нас было большинство, воинственно засверкали глазами и скопом бросились каждое слово за аспирантом записывать. Правда, скоро поняли: быстрописанием Бранова не впечатлить.

Рассказывал он много и интересно, но с такой скоростью, что пальцы в кровь стереть – раз плюнуть. К чему такие жертвы? Нет. Где застревали даже такие крейсеры вроде нашей Кораблёвой, нужно только хитростью брать.

Выход нашёлся довольно скоро. Создали в соцсетях чат, где можно было с преподом на околоинститутские темы общаться, и пригласили туда аспиранта. Правда, чат тот скоро бурьяном порос.

Книжки, что Бранов туда скидывал, мало кто прочёл… потому и поговорить с аспирантом нам оказалось решительно не о чем. Зато железобетонный повод в друзья добавиться появился!

Так и поступили.

Сама я навязываться постеснялась, так Оксана, сказав, что одногруппники – это как опята на пне: по гроб жизни вместе, взяла и лёгким щелчком по сенсорному экрану тоже меня в ряды фанаток записала.

Возмущалась и краснела я тогда, конечно, весь вечер. Так толку уже? После драки кулаками не машут.

Однако Бранов – поклон ему нижайший от меня и моей самооценки, – исправно всех желающих в друзья принимал. Вот только яркие фото новоиспечённых поклонниц лайкать не спешил.

А затем и вовсе, что ни занятие – проверочная да тест, один другого страшнее.