Мой препод Укротитель (СИ)

− Запретил? − пыталась я вежливо вытянуть пальцы из Мишкиного кулака.

Но друг наметился выдать программу-минимум во что бы то ни стало.

− Маш, ты не злись, но и я чую в этом Укротителе что-то, – Миша болезненно сморщился, – не могу понять, что... Но ты знай, если он только рискнёт тебя обидеть!..

– Он меня не обидит, Миш, – я мягко высвободила руку из плена чужой ладони. – Ян хороший.

Плохой разве стал бы рисковать жизнью ради почти незнакомого человека? Пошёл бы туда, куда совсем не хочется?

– А кто говорит, что плохой? – Миша вскинул брови и в кои-то веки не сверкал зубами. – Просто ты ещё новичок и многого не знаешь, а Ян и не стремится тебя посвящать. Думаешь просто так? Да погоди ты, послушай! – зарубил Миха мою попытку возразить. – Ты просто знай, что выбор всегда есть. Ну помог тебе этот Ян, да. Точнее, попытался помочь. Но ты не должна в благодарность  теперь связываться с ним! Плюс это может оказаться незаконно… Зачем тебе проблемы? Возьми, – Миша покопался в кармане толстовки и вынул клочок бумаги. – Это мой второй номер. Можешь хоть днём, хоть ночью звонить! Ты можешь быть с нами. И если решишь присоединиться, я в лепёшку расшибусь, чтобы обеспечить тебе безопасность.

Обеспечить безопасность... До того чуждо прозвучало, будто это и не Мишкины слова вовсе.

– Миш… – вздохнула я.

– Нет, ты подумай, прежде чем в отказ идти! – привычно захохотал друг и сжал в ладони мой кулак с номером на обрывке. – Хорошенько подумай, Манюня.

Я сморщилась. Ну что за дела? Век ко мне так не обращались!

– Манюня? Ты серьёзно?

– А что? Ты же знаешь, Микой называть тебя я ни за что не стану, – Миша склонился ко мне, выжидающе глядя в глаза. – Хотя, если хорошо попросишь...

– Вознесенская!

Вздрогнув, я отпрянула от новоиспечённого донжуана. Вскочила с лавки и, ни черта не соображая, как к спасательному кругу бросилась к аспиранту.

– Ян Викторыч!..

– Почему я вас ждать должен? – вороном каркнул Бранов, ритуальным столбом замерев посреди фойе. – Идёмте.

Ограничившись лишь сухим кивком в знак приветствия Мише, аспирант развернулся и неровно зашагал к лифту.

– Он что, – Миха округлил глаза, – препод твой?

– Вроде того. Ну, пока! – махнула я на прощание. – Мне идти надо.

– Давай, – ответил Миша, пристально глядя на аспиранта, терзавшего кнопку лифта. А затем вслед прокричал. – Маш, ты над предложением-то моим подумай! Хорошенько подумай!

Я снова помахала и проскочила мимо Бранова, который, так и не дождавшись лифта, ринулся к лестнице.

Подумаю, подумаю. Подумать теперь и впрямь есть над чем. Если у Бранищи уже есть Слышащий, я ему на кой сдалась? Неужели он этих Слышащих, как цыплят разводит или в кадушках солит? Или, быть может, у него просто хобби такое? Странноватое.

Пёс меня задери... а что если Марта и есть его Слышащий?

***

Внутри что-то оборвалось, рухнуло… Воспоминания о случайном поцелуе, которые я хранила, как реликвию, вдруг потускнели. Зато утренние всплески яда бестии больше не казались проявлением дурного характера.

Ушлый аспирантишка решил тройничок сообразить, раз уж случай подвернулся? Вот уж дудки!

Пробежав пару лестничных маршей под надзором напирающего позади Бранова, я остановилась как вкопанная. Крутанулась на месте и теперь возвышалась над обнаглевшим господином Укротителем на целых три ступеньки.

− Ян Викторович, спасибо, что выручили. Миха не на шутку с агитацией разошёлся… В общем, неважно. Мне домой пора. До свидания.

Бранов остановился. Сердитость на его лице сменилась недоумением, а я покрепче стиснула лямку сумки и едва собралась как та самая Золушка бежать, теряя тапки…

– Куда?! – заступив дорогу, Бранов гаркнул так, что парочка студентов сиганула мимо, прибавив ходу. – Сегодня понедельник, Вознесенская. Про доп. занятия забыли?

Я округлила глаза. Ещё и допы прикрутил? Ли-ихо… Впрочем, хочешь свести умника с ума, дави тупостью. Тупость она как чугуняка. Тяжёлая и бьёт точно по темечку.

– А вы разве сегодня можете заниматься? – захлопала я ресницами с самым идиотским видом.

– Почему же нет?

Аспирант отпрянул, словно моя ярость, скрытая за напускной наивностью, жгла его огнём. Мне же оставалось только сбросить шкурку наивной дурочки и головой покачать. Да и что тут скажешь? Знаете, Ян Викторович, меня переворачивает от одной лишь мысли, что длинноногая красотка латает вам ауру по ночам?

Ну бред же!

− Серьёзно, Ян Викторыч, − пошла я другим путём. − Мы много занимались, а я не такая дурочка, какой наверняка вам кажусь. Я усвоила урок. Перед Макаром Ефремычем вас точно не опозорю. Буду зубрить лекции к экзамену до потери пульса.

− Не совсем понимаю, какая муха тебя… − протянул аспирант, но я перебила. Вырвалась из пелены тоски, исподтишка вяжущей тело и тянущей на поверхность тысячу причин, чтобы остаться.

− Так за меня ж всё равно не доплатят. К чему геройствовать? К тому же вам явно сегодня нездоровится.

− Моё «нездоровится» лечится на раз-два, − отрезал аспирант.

− Рада слышать, − выдала я, вложив всё безразличие, какое смогла. – Только не забудьте Марте об этом сообщить.