Мой профессор - волк! [полная]

Я ведь почти ничего не успела прочувствовать, когда он коснулся меня там языком — кончила так быстро, что тело не запомнило остроты. Резкое, жгучее наслаждение взорвалось и потухло, словно мгновенно извергшийся вулкан, словно солнце вспыхнуло в бедрах, захлестывая все жаром.

Теперь же интенсивность нарастала медленно, исподволь, постепенно забирая все круче, взвинчивая меня все выше, разливая щемящее, почти-почти-оргазменное удовольствие везде, где касались его настойчивые, целеустремленные пальцы, словно я вся превратилась в клитор.

И он все еще не трогал его — мой клитор, заставляя меня барахтаться на краю — почти-почти там… почти на пике, но не совсем… наблюдая, впитывая каждую мою реакцию, каждый стон и каждый бессмысленный, жалобный лепет…

— Пожалуйста… о боже… пожалуйста… — еле живая от возбуждения, я раздвинула ноги шире, приглашая его, умоляя — ну же, туда, туда…

Сама не заметила, как убрала руку с его ширинки — не до того было. Эгоистичное желание достичь удовольствия захватило меня чуть более, чем полностью, и как я не старалась, не было такой силы, которая заставила бы меня сосредоточиться хоть на чем-то, хоть на сколько-нибудь скоординированном движении — пока он делает это, пока ласкает меня там, медленно и осторожно, сводя с ума и все еще не доводя до пика…

Вероятно, он тоже понял это — понял, что ничего не получит взамен, пока продолжает делать из меня лепечущую бессмыслицу идиотку. Но не прекратил своих ласк, наоборот. Не сводя с меня тяжелого, потемневшего взгляда, медленно и уверенно погрузился пальцем между складочек, оглаживая напряженный, ноющий бугорок.

Меня выгнуло от первого же касания. Бедра сами по себе подскочили, насаживаясь на его руку, из горла вырвался крик…

И в этот момент он сделал что-то, какое-то быстрое, лихорадочное движение, и прямо туда, в самое нутро, ткнулся его член — твердый, горячий и угрожающе большой…

— Тони… — испугавшись боли, я попыталась увернуться…

— Тшш… не бойся… я только снаружи… только… о да… о да…

Тугая головка заменила пальцы — кружа, придавливая, размазывая по клитору влагу…

И меня взорвало. Закрутило, подбросило и смело мощнейшим, всепоглощающим оргазмом — таким, какого у меня никогда еще не было. Таким, когда на всё плевать, и всё неважно — так восхитительно и так сладко везде, до самых пальчиков ног…

— Хорошая моя… маленькая… вот так, малыш… о вот так… — пробивался сквозь шум в ушах его голос, пока я всхлипывала и хватала его за волосы… губы целовали лицо — уже мокрое от слез… А меня все накрывало и накрывало — волна за волной, спазм за спазмом… выкручивало и трясло в его руках так, что, казалось, это никогда не кончится…

Когда же я потихоньку начала успокаиваться, он вдруг зарычал, ругнулся мне в шею, прикусил… и, сильно надавив бедрами, толкнулся внутрь.

Глава 25

Меня пронзило болью — такой резкой, словно снизу в меня воткнули прут арматуры, тупой и раскаленный.

— Не сжимайся… — где-то рядом, пробиваясь сквозь толчки крови в ушах, донесся до меня его голос. — Расслабь… мышцы, станет легче… оххх… твою ж… какая тугая… бл*ть!

Я не верила, что станет легче… Не может, не бывает легче, когда тело разорвали надвое и продолжают медленно пилить изнутри наружу!

Слезы лились по моим щекам уже не переставая, дыхания не хватало, я судорожно хватала ртом воздух…

— Вытащи… вытащи! — плакала, отбиваясь, как могла.

— Стейси! — гаркнули мне в ухо. — Расслабь мышцы! Немедленно!

Приказ пошел прямо в мозг и странная, теплая волна прокатилась от головы и вниз. Тело моментально расслабилось, обмякло, и только сейчас я поняла, что все это время не лежала, а висела над кроватью, приподнятая сведенными в камень мышцами пресса.

— Уффф… — долго выдохнул Макмиллан, потным лбом утыкаясь в мой. — Я думал… ты меня сломаешь… нельзя же так…

— А вот резко — можно?! — я всхлипнула — уже по инерции, понимая, что боль уходит — и в любом случае, ни в какое сравнение не идет с тем, что я чувствовала пару секунд назад.

— Именно так и можно… ты вся мокрая… если бы не сжалась…

Только тут я заметила, что он весь дрожит. Нависает надо мной, опираясь на руки, рвано и часто дышит и щеку прикусил изнутри, отчего на щеке образовалась ямочка.

Он внутри, вдруг поняла с каким-то отрешенным, заторможенным изумлением.

Внутри меня. Прямо сейчас…

— Тони…

Я медленно подняла все еще расслабленную, вялую руку, провела пальцами его плечу — полная противоположность мне. Напряженный, натянутый весь, как струна на гитаре, и вздрагивающий от каждого моего вздоха…

Хрипло застонав, Тони еще больше напрягся. И толкнулся глубже, словно не выдержал — не смог больше оставаться не подвижным…

— Какая узкая… Знал, что ты девочка… — зрачки его закатились, лицо вдруг потемнело, будто он собирался обратиться. — Моя… моя девочка… Знал, что я первый…

Его блаженство было настолько очевидным, настолько завораживающим, что даже боль, которая вернулась после толчка, не отвлекла меня.