Мой профессор - волк!

Но я отказалась убивать Тони, и в первый раз нашла способ сбежать и спасти нас обоих. Мы укрылись в непролазных лесах Шотландии и прожили там долгую и счастливую жизнь, отблески которой я до сих пор видела в ярких, реалистичных снах.

Вот значит, о чем был тот частый сон про маленького мальчика, который лезет на огромное, раскидистое дерево, а я с ужасом смотрю на него, каждую секунду ожидая падения… Мальчик смеется в ответ на мои панические оклики и уверяет, что упадет только, если обернется волком…  

А ведь я к психологу хотела идти с этим чертовым сном!

Во-второй жизни нам с Тони не так повезло. Нас хорошо охраняли и сбежать оказалось невозможным… Но я все еще не стала убивать любимого, позволив волку растерзать меня. Вот так мы и «сбежали» из той жизни. Истинный прикончил меня, а его самого убил Юлиус, взбешенный потерей.      

– Прайм, – произнесла я мертвым голосом, поднимая взгляд с кинжала на лицо, по чертам которого можно было изучать особенности черепов жителей Римской Империи.

Он слегка поклонился, скрестив руки на груди.

– К твоим услугам, истинная. Надеюсь, на этот раз ты не лишишь меня удовольствия прибрать к рукам твою чудесную, золотистую poteus. Признаюсь, ее лучи – это лучшее, что я видел за много веков. Ни одна пара, которую мне доводилось приводить в этот храм, не питала друг друга так ярко, так истово, как вы с возлюбленным. Возможно, это оттого, что ты сама – не оборотень, а возможно, потому что вы полюбили друг друга еще до того, как узнали свое предназначение в этой жизни. В любом случае, я уверен, что твоя poteus сделает меня совершенно неуязвимым, и я смогу наконец-то предъявить свои права над всем волчьим народом, а не только над жалкой сектой, верящей в то, что я даю им долголетие.  

Вместо ответа я бросила кинжал себе под ноги.

– Я не стану этого делать. Не тратьте свое время.

В контексте всего это звучало довольно иронично, и, ожидаемо, Прайм расхохотался.

– Поверь мне, девочка, времени у меня очень много. Гораздо больше, чем у тебя, – он снова протянул руку и попытался коснуться моего живота. – И у него.

Я вывернулась, закрываясь.

– Не трогайте меня!

И тут вдруг с ужасом поняла, что именно он задумал!

В этот раз он дождался, пока я забеременею и будет шантажировать моим нерожденным ребенком! Заставит меня выбрать – сохранить жизнь Тони… или ребенку.

Вот почему взрыв, оглушивший нас, раздался сразу же после того, как Тони вслух произнес, что чувствует мою беременность! Наш номер прослушивали!

– Нет… – я замотала головой, снова вдвигаясь спиной в стену, – нет, нет, нет…

Я повторила эти слова так много раз, что если бы они имели хоть какое-то влияние на реальность, все давно бы исчезло и рассыпалось в прах. Но, к сожалению, слова – это всегда только слова. Разумеется, если они – не приказ альфы.

– Да, – равнодушно парировал Прайм. – Сто раз «да». Ты ведь сама знаешь, что не рискнешь погубить новую жизнь в твоем чреве. Единственное, что сохраниться, после того, как ты вспорешь брюхо твоему профессору. Кстати, почему, он выбрал такую идиотскую профессию? Неужели волк его положения не мог добиться большего успеха в жизни? Пойти в большой бизнес? Впрочем, он и в прошлых своих жизнях был несильно амбициозен…

Потому что он плевать хотел на деньги и положение в обществе – я стиснула зубы, чтобы не сказать это вслух. Подонок не заслуживал моих объяснений. Тони Макмиллан – умный, добрый и чистый душой. А большой бизнес – это для таких, как ты. Грязных ублюдков, привыкших ходить по головам и трупам ради собственной выгоды.

Я с трудом промолчала, понимая, что только усугублю наше положение, если выскажу Прайму все, что я о нем думаю. С чего он вообще решил называться Праймом? Где написано, что именно он достоен стать повелителем всех кланов оборотней? Да, он похищает истинных и забирает у них магию, которая предназначалась их парам. Но разве это делает его главным по праву?

Пока я мысленно посылала ему проклятья, Юлиус, похоже, решил, что все на мази.

– У тебя три часа на размышления, – заявил он, уже у входа в мою темницу. – В двенадцать ночи я начну церемонию, по истечению которой должны умереть либо твой истинный… либо ты вместе с ребенком в твоей утробе. И если выберешь последнее – имей в виду, твой Тони все равно умрет – не успеют его клыки остыть от крови из твоей сонной артерии. Решай.

Он постучал в дверь, и ему тут же открыли. Выпустили и снова заперли дверь на засов, оставляя меня одну, метаться по комнате, ругаться и принюхиваться в надежде уловить хоть отголосок запаха моего любимого.

*** 

А через полчаса, пошушукавшись с невидимым мне стражем, в дверь тихо проскользнула Лира – одетая в нарядное красное платье и с волосами, элегантно зачесанными назад.

– Чего тебе? – я хмуро посмотрела на нее со своего места у стены на матрасе, куда я свалилась, потеряв надежду просочиться сквозь какую-нибудь вентиляционную трубу.

Боязливо оглядываясь, та поставила на стол поднос с чаем и какими-то печеньками, которые, по всей видимости, должны были сыграть роль пряника в ходе процесса убеждения меня зарезать Тони.