Мой профессор - волк!

Я вся напряглась, отстраняясь – неужели не успела покомандовать моим будущим мужем? Тони довольно улыбнулся.

– Правильно догадалась. Не будет тебе власти надо мной, Стейси Маллори. Цель достигнута – ты теперь оборотень и, начиная с рассвета, магия альфы закончилась. Ни я тебе, ни ты мне теперь не указ.

Я еще недовольно попыхтела – уже рисовала себе эротические сцены, где мой профессор возбуждается прямо на лекции по моему приказу… А потом прокрутила у себя в голове его последнюю фразу и ухмыльнулась.

– «Магия альфы», значит?

Я могла поклясться, что он густо покраснел.

– «Магия»?!

– Я ничего подобного не говорил. Идем!

Он сердито встал и потянул меня за собой.

– Еще как говорил! Неужели мой материалист наконец-то поверил в магию?

– Чушь!

Вместе мы пошли вдоль реки к дороге, откуда уже сигналил Брайен.

– Все совершенно объяснимо простыми физическими законами, – не умолкал Тони. – И, повторюсь – я ничего подобного не говорил! А если и сказал, то оговорился.

– Оговорка по Фрейду?

– Да, Стейси, ты меня раскусила. Я втайне мечтаю о единорогах, эльфах и магах с посохами и бородами до пола. Надеюсь, ты не побежишь завтра к гадалке, чтобы узнать пол ребенка раньше, чем покажет УЗИ?

– Эээ… – я замолчала, не зная, как сказать ему.

– Что? – он настороженно остановился.

– Вообще-то, я уже знаю пол нашего будущего ребенка. Тоже своего рода… магия.  

Мгновение он молчал, уставившись на меня расширенными зрачками. Потом резко мотнул головой.

– Нет, не верю. Это невозможно. Ты морочишь мне голову.

Он снова потащил меня вперед, потом снова остановился.

– Ну, хорошо. Скажи. Но если ты окажешься права, я решу, что это совпадение. Или окончательно сойду с ума.

Я прикусила губу, лихорадочно соображая – соврать или сказать правду?

И решила, что хватит с него магии. Пусть хоть в чем-то останется прав.

– Девочка, – соврала, не моргнув и глазом. – У нас будет девочка.

Эпилог

– Энтони-Младший, почему у тебя весь рот и руки в варенье?

Испуганно зыркнув на меня, сын попытался обернуться – почему-то считал, что с волка взятки-гладки. Зверь и зверь – как его наказывать?

Со мной это никогда не прокатывало, к тому же в силу возраста оборачивался малыш всегда долго и нелепо, частенько оставаясь в той ужасной форме, которую оборотни принимают только на исходе полнолуния. Вот и сейчас – видок у него был еще тот!

Я не выдержала – и так играла, делая вид, что злюсь – уж варенья-то мне точно было не жалко! Расхохоталась так, что пришлось сесть… точнее, свалиться к Тони на колени.

– Ты бы лучше ребенка пожалела, – попенял мне муж. – Он ведь сейчас опять разревется. Точнее развоется.

«Развоется» было точно подмечено, потому что у Младшего все же получилось перекинуться. Удивительно милый и пушистый серый волчонок гордо сидел на стуле, едва дотягиваясь испачканной вареньем мордой до столешницы.

Я глянула вниз и залилась хохотом.

– Он… он в шортах… – всхлипывала от смеха, откидывая голову Тони на плечо и закрывая рот рукой.

Муж отодвинул меня, вытянул шею, увидел и тоже заржал.

– Реально в шортах… И как только не порвал?.. Да ладно, не обижайся ты, будь мужиком!

Последнее было сказано в ответ на обиженное сопение, с которым Младший отреагировал на наше веселье. А он, похоже, обиделся всерьез – оскалился на меня и отца, того и гляди набросится – даром, что трехлетка.

– Ну все, все… Прости, маленький… – соскочив с колен Тони, я обошла стол и взяла малыша на руки.

Как и всегда, от моей ласки сын размяк, вернул себе человеческие формы, сделал глаза котенка из Шрека и потребовал в качестве компенсации еще варенья.

И только успел слизать все с ложки, которую ему выдали, как из будки охранника позвонили.

Я обеспокоено подняла глаза на Тони.

– Мы кого-то ждем?

Он вздохнул.

– Наверное, еще кандидаты в стаю. Или очередные «истинные», – он показал руками кавычки. – Или просто сумасшедшие. Может, все же уедем в Шотландию?

– Ты смеешься? – я покачала головой. – Там сумасшедших еще больше. Разве что в горы…

С тех пор, как разоблачили секту Долгоживущих и победили чудовище, в существование которого многие до сих пор верили с трудом, мы с Макмилланом стали знаменитостью. Потому что на каждого неверящего был с десяток тех, кто готов был преклонить перед моим мужем колени и сделать Праймом уже его.

Разумеется, такое счастье нам и даром не нужно было – должность ректора самого престижного в Сокрытом Мире университета, на которую Тони с почтением пригласили, было вполне достаточно. А также негласная роль третейского судьи, предсказателя, некоронованного короля всего волчьего народа, амулета на счастье и вожака самой элитной во всей Северной Америке волчьей стаи.

Отныне каждая невеста мечтала, чтобы Тони сообщил ей, что она истинная своему избраннику, каждый волчонок – чтоб взял к себе на воспитание, а каждая древняя старуха – поцеловать моего мужа или хотя бы дотронуться до его руки, чтобы попасть именно в тот рай, который она себе нарисовала.