Мои произведения (СИ)

  -Я Мак, местный трактирщик. Зигфрид спас меня и мою таверну. Головорезы из Распущенного Павлина хотели поджечь мой трактир вместе со мной и другими людьми. Зигфрид это заметил и помог. Он привел стражу и началась потасовка. Ему пришлось пробыть ещё день у меня, а после решил отправиться из города. Павлины как-то про это узнали и подкараулили. Они забили его стилетами и избавились от тела, насколько я знаю. Я оказался невольным свидетелем этого, но ничего сделать не смог. Их было слишком много, а яодин и...- по щекам Андриэль покатились горькие слёзы убитой любви. Ее словно передёрнуло, будто вырвали душу и сердце из тела, раздавили при ней, а то что получилось затолкали обратно. Она не могла поверить в услышанное, но выбора не было. Это невозможно передать словами. Когда человек теряет любимого, он переживает эту утрату по-своему. Объединяет всех только одно, огромная боль в сердце и мысли, а как жить дальше. Мак вылил остатки бутылки водки в гранёный стакан и высыпал туда смесь трав из маленькой связки на поясе,- выпей,- проговорил он ласковым голосом. Андриэль выпила стакан водки, словно воды. Девушка не хотела пить, словно какой-то голос внутри сказал, что так надо, так будет лучше. Она не любила алкоголь, а вкус выпитого стал ужаснее, чем был когда-либо. Вкус водки стал кисло-горьким, ровно также, что она чувствовала внутри,- я был свидетелем подобных ситуаций не раз и поэтому иногда держу мешочек успокоительных трав. Я сожалею, что так произошло. Я бы хотел помочь, но то была бы верная смерть. Ещё,- спросил трактирщик, отрывая стыдливый взгляд от столешницы, и посмотрел девушке в глаза.

  -Да,- она выпила ещё один стакан. На этот раз была просто горечь. С каждой секундой ее переставало трясти, а рассудок заполнял туман, но чувство боли не проходило. Такое не могло пройти через десяток минут, некоторым не хватает и целого десятка лет для этого. Андриэль пила ещё некоторое время молча, а потом заговорила,- теперь я понимаю, почему люди топят своё горе в водке или вине. Мак, вина,- Андриэль толкнула стакан к нему. Стакан пролетел совсем мимо, будто Андриэль хотела попасть в бутылку какого-то пойла, а он ей мешал,- я случайно,- ее язык начал заплетаться, будто она выпила литр той же самой водки в одного, а не пару стаканов. Дрожи уже почти не было, только сердце все продолжало непрерывно давить и болеть. Ее закружило во все стороны, ей едва хватало сил удержаться на стуле, чтобы не упасть боком о доски пола.

  -Хорошо,- проговорил Мак сквозь смех,- а можешь продолжить мысль про горе? Мне интересно тебя послушать, да и так быстрее станет лучше, проверенный метод. На моём плече было пролито столько слез, а потом все эти люди сказали спасибо.

  -Могу, а про какое горе? А точно,- она махнула рукой и рассмеялась,- так проще. Алкоголь на меня очень плохо действует. Боль притупляется, так отключается мозг, а с ним и совесть, с...- она осеклась,- с...- опять осеклась...- с ним люди прячут свою боль, себя и эмоции. С...- разум отключался с каждой секундой. Она уже понимала, что себя ей контролировать не удастся со всем ее желанием удержать себя от болтовни и дурного поведения.

  -C чем?

  -А тебе какое дело?- Андриэль кинула в Мака пустой стакан, она сама не поняла зачем, да и не надо ей это было. Она нашла выход той боли, которая оставалась внутри и требовала свое,- я так напилась,- неожиданно сказала девушка, все сильнее наваливаясь на стойку.

  -Ага, парой стаканов,- Мак вышел из-за стойки закрывать парадные двери трактира. Он оглянулся и посмотрел на Андриэль,- иди за мной. Ты напилась, а значит, тебе надо проспаться. Пока моя таверна ещё цела. Все равно клиентов больше не будет, да и ночью выходить на улицу это глупость.

  -Угу,- Андриэль кивнула головой так, что свалилась вместе с табуреткой на пол, зацепившись ногтями за столешницу, оставляя на ней полосы.

  -О,- Мак поднял голову вверх и сложил ладони в мольбе,- святые боги близнецы, простите меня грешного за то, что я её напоил! Моя доброта меня и губит. Нелегко мне придется в этом мире, ох нелегко. Не убилась?

  -Мм?

  -Значит, нет,- он подошел к ней и поднял на руки. Андриэль что-то непонятно выговаривала и начала колотила Мака по груди, а он нёс её будто, не замечая это лишь изредка фыркая носом. Он поднял ее на второй этаж. Там была только его комната. Он не хотел, чтобы в его таверне останавливались на ночь и редко он такое позволял кому-либо. Мак посадил её на бархатное кресло, напротив каменной печи. Он налил в деревянную чару вина и высыпал туда ещё один мешочек трав,- пей. Это поможет тебе уснуть и быстрее прогонит дурман из головы.

  Комната Мака была просторным залом с кроватью, каменной печью, двумя бархатными креслами, между которыми была шкура вернандского медведя и журнальный столик с подогнутыми ножками, еще на стенах красовалось множество полок с различным хламом и пара красивых мечей. Стены комнаты были из светлой сосны, а недалеко от печи красовался большой дубовый шкаф, украшенный языческой символикой.