Мой проводник (СИ)

— Ты права, — тихо сказал Малфой. — Это сказка. Ничего общего с действительностью.

— Ничего, — так же тихо ответила Гермиона, согласно кивая головой. — Ничего…

В тот день Драко не мог уснуть до глубокой ночи, прокручивая в голове кадры фильма, который они все-таки посмотрели до конца. Подсознание упрямо рисовало их с Грейнджер в главных ролях. Малфой со стоном вцепился себе в волосы, до боли натягивая их и стараясь изгнать из своей головы волнующие образы.

Когда эта грязнокровка успела залезть в его голову? Он, верно, с ума сходит. У него так давно никого не было, а тут она со своими голыми ногами и открытой шеей. Драко записал себе в список дел найти кого-нибудь просто ради секса, чтоб вытрахать Грейнджер из подсознания. Навсегда.

***

Утром третьего июня Гермиона вернулась из царства Морфея, проклиная все на свете, так как царство-то на поверку оказалось не Морфея, а Малфоя. Всю ночь ей снились волнующие, жаркие сны, главным героем которых оказался — вот сюрприз-то! — сам слизеринский принц. Она смутно помнила их содержание, но влага между ног и пульсация в низу живота явственно намекала на характер действий, происходивших во сне. Мерлин, откуда они вообще взялись?! Они с Роном не заходили дальше целомудренных поцелуев, он ее даже в шею не целовал! Что, прямо скажем, не удивительно, ведь с момента их первого поцелуя во время битвы за Хогвартс прошел всего месяц, из которых две недели они не виделись. Ну да, а тут всего за два дня плотного общения с Малфоем ты уже представляешь его во всей красе!

Гермиона зло подумала, что больше никогда не станет смотреть «Красотку».

Она настроилась на равнодушное поведение рядом с Малфоем, и он, казалось, сделал то же самое. Они практически не разговаривали. Гермиона сухо объяснила, как пользоваться картой Лондона, где находятся ближайшие магазины и объявила, что они едут кататься на автобусе. Драко не знал, что такое автобус, но слово «кататься» вместо «летать» его повергло в уныние.

Автобусом на поверку оказалось громадное красное железное чудовище. Малфой искренне не хотел туда заходить, но повелся на аргументы Грейнджер, что на этом передвигаться гораздо быстрее, чем пешком. О чем, впоследствии, и пожалел. Чертова железяка была раскалена солнцем настолько, что внутри был настоящий крематорий. Обливаясь потом, Драко всю дорогу бурчал что-то нелицеприятное о маглах. Гермиона даже не пыталась расслышать его злобные замечания, тоже умирая от жары.

— О, а я здесь живу, вон тот дом, — непонятно зачем объявила девушка. Будто ему интересно. Малфой повернулся к окну и увидел небольшой серо-голубой домик, автоматически запоминая название улицы. Мало ли.

— Он очень…магловский, — равнодушно выдал Драко и снова вытер пот со лба. Гермиона хмыкнула и убрала прилипшую к щеке прядь волос, отчаянно мечтая о стакане холодного лимонада.

Поняв, что скоро их остановка, она вскочила с места и, неосознанно схватив Малфоя за руку, потянула его в сторону выхода. Они уже вышли из автобуса, а Драко смотрел на светлокожую руку, вцепившуюся в его правое предплечье.

— У тебя ладошка влажная, — странным голосом отметил парень, высвобождаясь от захвата.

— А ты вообще весь влажный, — парировала Гермиона, смущенно вытирая руку о платье.

— А ты…вся? — он поиграл бровями, многозначительно окинув девушку взглядом.

Гермиона открыла рот, потом закрыла и возмущенно воскликнула:

— У тебя от жары мозг расплавился, Малфой!

О, нет, Грейнджер. Не от жары. От твоего сегодняшнего платья. Вчера ты, казалось, все поняла и нарядилась в легкие хлопковые брюки и тонкую блузку с рукавами, а сегодня то ли решила подразнить, то ли так ничего и не поняла.

Платье было длиною чуть ниже колена, вполне целомудренно открывавшее только лодыжки и часть икр, но тонкие бретельки позволяли рассмотреть изящные выступающие ключицы, немного угловатые плечи и совсем чуть-чуть нежную грудь. И, конечно же, чертову шею. Нужно посоветовать ей купить шарф, нельзя же так.

В который раз за последние несколько дней Малфой одернул себя, как мантру повторяя:

«Грязнокровка, она — мерзкая поганая грязнокровка, которую ты ненавидишь».

«И на которую ты дрочишь прямо тогда, когда она сидит у тебя в гостиной», этот противный голос прозвучал совершенно неожиданно и мигом отправил всю кровь к щекам. Не от смущения, от злобы. Злобы на нее с ее идеальной шеей, на себя с нелепыми, противоречащими всем его принципам фантазиями.

Сцепив зубы, он отстраненно слушал Грейнджер, которая разглагольствовала о чем-то, что называется коммунальной платой.

Жара сводила с ума не только их, всех людей. Навстречу то и дело проходили незнакомцы, обмахиваясь всем, что только попадалось под руку. Драко на мгновение стало их жаль. Стоп, что? Он только что пожалел…маглов? Грейнджер права. Это пекло размягчило его мозг, и он стал идиотом. Остается только надувать пузыри из слюны. Мерлин, что за чушь лезет в его голову.