Мой пушистый фамильяр

Я с любопытством уставилась на фамильяра, заметив, что после моего вопроса шерстка у него потемнела. Была изумрудной, а сейчас стала почти малахитовой. Интересно, что это значит? Что он возмущен? Или удивлен? Или испуган? Надо проследить, как и когда он цвет меняет, может, научусь его настроение по окраске шерсти узнавать?

 — Так расскажи мне о фамильярах!

— А ты не знаешь? — недоверчиво взглянул он на меня.

— Ну, как сказать. Немного знаю, — осторожно ответила я. — Но ты ведешь себя не так, как те фамильяры, о которых я читала. Вот я и думаю: здесь все фамильяры такие, или это только мне так повезло?

— Повезло? — повторил Пушистик, и вдруг зафыркал, затрясся всем телом. И я с удивлением поняла, что он смеется!

Вот гад! Хамит, насмехается, и еще ржет, как лошадь. Точно когда-нибудь выведет меня из себя, и прибью его поварешкой. Или что там у меня в руках в этот момент окажется.

— Хватит ржать! — рассердилась я. — Говори уже!

Почувствовав мое настроение, Пушистик прекратил смеяться так резко, словно выключили его. Отвел глаза и нехотя ответил:

— Да что рассказывать. Фамильяр — это териоморфный дух, служащий колдунам и ведьмам.

— Чего? — вытаращилась я на этого заучку. — А попроще можно?

— Териоморфизм — это… — Пушистик посмотрел на меня и, видимо, решил не разбрасывать бисер перед свиньями: все равно не поймут. — Словом, фамильяры в большей степени животные, чем люди, и больше духи, чем животные. Они делятся с хозяевами энергией, как я вчера с тобой, когда ты от энергетического истощения свалилась. Помогают выполнять ритуалы. Видят духов и могут с ними общаться. Защищают хозяина от неприятностей.

— Защищают, ага, — пробормотала я, вспомнив, что нахожусь в теле убитой ведьмы. Не помогла, значит, ей защита?

Пушистик поморщился, но продолжил:

— Принимают на себя негатив. Например, на ведьму наводят порчу или проклинают, а та рикошетит ими на фамильяра.

— И фамильяр умирает? — перебила его.

— От силы пославшего проклятие колдуна зависит. Но в любом случае болеет долго.

— Бедный. Съесть проклятие, да еще чужое, наверное, неприятно?

Пушистик горько усмехнулся и опять не ответил.

— Они могут шпионить, особенно если фамильяр — какое-то домашнее животное типа кошки. Никому и в голову не придет, что копающийся в отбросах кот внимательно слушает разговор соседей. Или ворона может посидеть на ветке у окна с этой же целью.

— А ты?

— Что я?

— Ты тоже можешь шпионить?

— Нет. Я слишком приметный. Дальше рассказывать?

Я закивала, и даже рот рукой прикрыла, показывая, что больше не произнесу ни звука.

— Еще мы можем давать полезные советы, потому что зачастую знаем больше и понимаем лучше, чем люди.

— Ага, — опять не сдержалась я. — Что-то я вчера от тебя ничего полезного не услышала.

— Я тебя от колдуна спас! — возмутился Пушистик. — Ты прямо к нему пошлепала.

— Это был не совет, а защита! — заупрямилась я. — А советов я как-то не припомню.

— А… — фамильяр открыл рот, посидел с выпученными глазами, видимо, вспоминая, какой он мне вчера полезный совет дал, потом хмуро продолжил. — Неважно. Наслушаешься еще.

Я хмыкнула, но добивать несчастного зверька не стала.

— А как вы себе хозяина выбираете? Ты, например, почему стал фамильяром ведьмы?

И сразу поняла, что спросила что-то не то. Потому что Пушистик внезапно распушил мгновенно потемневшую чуть не до черна шерстку и зашипел, как змея, которой на хвост наступили. Или почему там змеи шипят? Я, слава богу, змей только в террариуме видела, в их психологии не разбираюсь.

— Ты чего? Я опять что-то не то спросила?

Шарик помолчал, потом медленно опустил шерстку, выдохнул и нехотя ответил:

— Ты меня призвала.

— Призвала? Это как?

— Прочитала заклинание призыва. Я не смог ему противиться. И дал тебе клятву.

— To есть, ты не хочешь быть фамильяром? — дошло до меня.

Странно. Сколько читала книг, везде фамильяры радовались своей связи с магом и были его лучшими друзьями, готовыми за него в огонь и воду. А мой чуть от злости не лопнул, когда о ведьме услышал.

 Видимо, ведьма была не слишком приятным человеком. А так как для него я — это она, вот он свою злость на меня и переносит. Неприятно, конечно, но, по крайней мере, становится понятно, почему он себя так ведет.

— А ты бы захотела? — снова взвился Пушистик. — Лишиться всего, что тебе было дорого, превратиться в страшного монстра, выполнять все капризы злобного чудовища, быть в полной зависимости от ведьмы, которая в любой момент может тебя в блин раскатать только потому, что у нее настроение плохое…

Тут он внезапно замолчал на полуслове, тяжело дыша, потом прикрыл пылающие яростью глаза и тихо произнес:

— Простите, госпожа, я не должен был этого говорить.

Госпожа… это я-то — госпожа? Бедный шарик, натерпелся он от этой швабры злобной. Убила бы, если б она и без меня с этим не справилась. Молодец, колдун, правильно сделал, что ее пристукнул.

— А сделать теперь ничего нельзя? Освободить тебя от этой клятвы?

Пушистик недоверчиво посмотрел на меня и качнулся в воздухе, словно головой мотнул: