Мой путь к мечте. Автобиография великого модельера

Это была напряженная пара дней. Мы сидели в кулуарах с нашими адвокатами, бешено обдумывая происходящее. Джо беспокоился обо мне. Моя жизнь была настолько тесно связана с корпорацией Tommy Hilfiger, что он опасался — чем бы я ни занялся потом, я едва ли смогу быть так счастлив, как если бы остался. Джо знал меня очень хорошо. Он оказался прав.

В практике посредничества иногда бывают ситуации, когда противоборствующие группы собираются в разных комнатах и посредник носится между ними, пытаясь заставить обе стороны чувствовать себя слабее, чтобы каждая группа пошла на компромисс. В этом сценарии не было официального посредника; эту роль взяли на себя банкиры. Банк JP Morgan хотел, чтобы сделка состоялась, и ведущий банкир говорил нам: «Томми, они правы, тебе нужно сократиться». Уверен, в другой комнате он говорил: «Вам будет предъявлен иск; это лучше, чем требовать полноценного предложения и не получить его». Банкир спрашивал нас: «Томми, ты согласен на шестнадцать миллионов вместо двадцати двух?», а им: «Ребята, если Томми согласится на шестнадцать, вы примете это?» Такова роль банкира: добиться, чтобы сделка состоялась. И это произошло.

Сделка была заключена в мае 2006 года на сумму в один миллиард шестьсот миллионов долларов.

Фирма Apax подняла цену акций до шестнадцати долларов и сорока центов за штуку, а моя годовая зарплата была установлена на уровне семнадцати с половиной миллионов долларов (к 2016 году она составит свыше тридцати трех миллионов долларов). Кроме того, мне разрешили реинвестировать в Apax — решение, которое в конечном счете было очень разумным. Джо Ламастра оказался гением, настаивая на том, чтобы я держал акции, несмотря на мои вопли про обналичивание.

Знаю-знаю — я был готов обменять свое наследие приблизительно на семьдесят миллионов долларов годового дохода. Я был рад это сделать. Джо все время говорил: «Томми, ты можешь быть богатым, как черт. Как бы ты поступил, оглядываясь назад, когда тебе будет восемьдесят лет?» Я веду привычный образ жизни. Я ни в чем не нуждаюсь; моя семья находится в безопасности. Окружаю себя изысканными произведениями искусства, живу в прекрасных местах, встречаюсь и общаюсь с необычными людьми, и моя работа — это удовольствие. Мое решение было нелегким, но я им доволен.

Глава двадцать третья Перемены к лучшему Мои спасители

Как совладелец компании я мог бы продать свою долю любому успешному претенденту, получить свой чек и «помахать ручкой». Именно так поступил Кельвин Кляйн, когда продал свой бренд. Не знаю, почему он так решил. Напротив, когда компания Apax попросила меня получить на льготной основе акции в зачет выручки от продажи моей доли, я с радостью принял их предложение. Поскольку намеревался сохранить связи с компанией, я взял часть денег и реинвестировал в их компанию. Это действие, однако, породило ряд юридических вопросов. Согласно правилам Комиссии по ценным бумагам и биржам США существует более жесткий контроль за выкупом акций руководителями компании, чем сторонними претендентами, которые не входят в ее состав. Мы прошли этот тест.

Основной фактор, повлиявший на наше с Джо решение в пользу фирмы Apax, заключался в нашей уверенности во Фреде Геринге. Фред сосредоточился на том факте, что, поскольку в Европе все работает в темпе рок-н-ролла, мы можем добиться того же эффекта в Южной Америке и Азии. Дело вовсе не в том, что нам не нужен американский рынок, но мы могли бы заморозить на время этот бизнес, позволить ему охладиться и возродить бренд, когда появятся предпосылки. Мы могли стабилизировать и сократить свою деятельность в Штатах, пока развивали компанию по всему миру. Такой подход нашел отклик, и все сочли это правильной стратегией.

Однако это не значит, что у нас не было тревожных моментов. Имелись прекрасные магазины Tommy Hilfiger в Шорт-Хиллз, Нью-Джерси и еще один в Далласе. Подобные магазины работали по всей стране, и видеть, как они закрываются один за другим, было невыносимо. С 1990 по 2000 год у нас за плечами было десять лет большого успеха, но теперь мы просели. Это напоминало прогулку мимо People’s Place после продажи. Не весело. Раньше здесь был бейсбольный стадион. Я действительно испытывал боль!