Читаем Мой Путь ниндзя (СИ) полностью

Мой Путь ниндзя (СИ)

Смотря на свои дрожащие руки и вспоминая пытки в плену, он не понимал. Что им движет? Почему он поступает так, как поступает?..

— О, — услышал он громкий голос, что вывел его из раздумий, — А это не ты ли юнец, который помог мне несколько дней назад дойти до гостиницы? У меня хорошая память на лица!

Перед ним стояла та самая пьяница, которой он помог по дороге в Суну.

— Здравствуйте, — мертвым голосом, скорее из вежливости чем ещё почему-то, произнёс Ичиро.

Не обращая внимания на это, девушка плюхнулась на траву рядом.

— О чём печалишься, молодой человек? — спросила она, — Кстати, а зовут та тебя как?

— Узумаки Ичиро.

— Узумаки? Узумаки это хорошо. Так что у тебя случилось, мой юный друг?

И тут Тетсую прорвало.

— Я просто не понимаю! Я запутался! Каждый день я пытаюсь кому-то помочь, забываю ради других о себе! Я спас столько жизней, что и не помню всех! А они что? Они только и делали, что бросали меня! Я… Я так больше не могу!..

Сказано было не так много, но понято больше.

— Я тоже когда-то была шиноби, — хмыкнула женщина, но как-то невесело, — Насколько я знаю, у них каждый сам за себя. Но ты видно исключение из правил. А исключениям всегда не просто. Послушай, юнец, женщину, которая испытала на себе все прелести Третьей Мировой. Жить надо как в последний день. Мы живём только один, первый и последний раз. Воспринимай всё так, словно завтра уже ничего не будет. Вот стал бы ты спасть других, зная, что завтра умрёшь? По твоим глазам видно, что да. «Если я не буду жить, пусть живут другие», да? Так многие ирьёнины думают. Но всё хорошо в меру. Никто не стал бы в последний день заниматься одним и тем же. Так что помощь другим — это хорошо, но лучше — это помощь и себе. Вот посмотри на меня! Что я делаю? Правильно — пью сакэ! А почему? Потому это это приносит мне радость и помогает забыть об ошибках молодости! Я называю это — круговорот счастья!

— Я не собираюсь спиваться.

— А я и не заставляю! Ничего — вырастешь, поймёшь.

Ичиро вспомнил, что если суммировать жизни, то будет одного возраста с этой женщиной. И вынес вердикт:

— Это вряд-ли.

— Ну, ясно всё с тобой. Но я не об этом! Я о том, что жизнь шиноби коротка, и если не собираешься уходить с должности, то думай в первую очередь о себе любимом, а потом уже о других. Это, так сказать, житейская мудрость, — она чутка хлебнула сакэ из бутылки, — Хотя, если у тебя если цель, к ней всё равно нужно стремиться. А вообще, чего эт я тут всё тебе разжёвываю? Соображать вобще-то надо! Я уже тебе объяснила — всё хорошо в меру. А если уж тебя предавали… Так я ж говорю — живи последним днём. И думай — кого надо простить, а кого убить, что б он не всадил тебе и твоей семье кунай меж рёбер. А лучше просто объясниться с человеком. Поговорить. Ведь для того людям языки и нужны. Ну, что можешь сказать в своё оправдание?

— В оправдание? — слегка удивлённо спросил Ичиро, а потом как-то странно улыбнулся. Опять сказанно меньше чем хотелось бы, но он понял гораздо больше, — Что мне четырнадцать, у меня вся жизнь впереди и помирать я не собираюсь! Мне ещё тетин пост принимать!

— Вот это правильный настрой! А теперь беги, поговори со своими! Отспусти, прости и дальше живи! От лишних обид только несварение! — она задорно хлопнула его по спине, причём так, что Тетсуя перекувыркнулся через голову и встал на ноги, а после снова приложилась к бутылке, — Вперёд и с песней!

— Спасибо вам! Кстати, а как вас зовут-то? — впомнил Узумаки.

— Да зови просто Эми, чего уж там. И иди, раз уж помирать не собираешься, а то затормозишь и не заметишь, как это жизнь пролетела, и ты уже состарился!

— Да, ещё раз спасибо! Я побежал, мне надо с ними поговорить!

— Да беги, беги… Пока! — махнула она ему рукой. А когда он скрылся за поворотом, проворчала, пряча за бутылкой улыбку, — Молодёжь…

Закончилась эта история как нельзя лучше. Ичиро поговорил с тётей и друзьями, все разногласия были разрешены. А Тетсуя с тех пор с теплотой вспоминал Эми-сан.

Только вот по возвращению, он обнаружил в своём кармане свиток:

《 Рассвет приходит к тем, кто видел тьму

Во всём её убийственном величии…

Кто плакал от людского безразличия,

Но безразличным не был ни к кому!

Рассвет приходит к тем, кто был в пути,

Не зная ни усталости, ни лени.

Кто, обессилев, падал на колени,

Но, поднимаясь, продолжал идти!

И, зажимая волю в кулаки,

Вдруг находил ромашковое поле,

И, задыхаясь от щемящей боли,