Мой Рагнарёк

Джинн зажал в пригоршне штепсель, маленький экран стал немного светлее. Я не мигая уставился на него, с замирающим сердцем ожидая продолжения. Я очень старался дышать глубоко и спокойно, но это не слишком-то помогало: я нервничал куда сильнее, чем требовали обстоятельства! А потом я увидел совершенно невероятный пейзаж Эфиопии, их знаменитые столовые горы – в свое время в мои руки попали "Эфиопские хроники", один из самых причудливых памятников литературы позднего средневековья, я так и не одолел ее до конца, но моих скудных знаний вполне хватило, чтобы вспомнить, что эти причудливые горы с плоскими вершинами называются "амбы". Там тоже была ночь – ничего удивительного: по моим смутным расчетам эти самые амбы находились не так уж далеко отсюда! Я порылся в скудных познаниях по географии, которые обнаружились в моей дырявой памяти и удивленно заметил:

– Но мне кажется, что Эфиопия находится где-то на юге отсюда. Я ничего не перепутал?

– Все правильно. – Согласился Джинн.

– А мы идем на север. И повернуть назад мне вряд ли удастся, даже если очень захочется: что-то тянет меня на этот проклятый север, как магнит, я даже храм этого чертова Сетха не смог объехать – да ты и сам все знаешь!

Получается, что наши противники остались у нас за спиной, и расстояние с каждым днем увеличивается… И как же, интересно, мы будем с ними сражаться? Идиотизм какой-то! Хотел бы я знать, какого маразматика назначили менеджером этого проекта?!

– Какая тебе разница? – Джинн пожал плечами. Моя заковыристая терминология его ничуть не смутила, по крайней мере, он не стал интересоваться: ни кто такой "маразматик", ни даже что такое "менеджер проекта". – В назначенный день мы все соберемся в одном месте, Владыка, а все остальное не имеет значения… И потом, кроме этого лагеря у наших противников есть и другие. Все они находятся гораздо севернее, где-то за морем. Как раз там, куда мы направляемся. Хочешь увидеть тех, кто ждет тебя там?

– Мне в общем-то, все равно… Хотя, с ними можно подождать, если уж они где-то за морем. Начинать все-таки следует с ближайших соседей, заодно узнаем, не собираются ли они свалиться нам на голову, не дожидаясь этого самого "назначенного дня". Не люблю сюрпризы!

– Мудрое решение. – Одобрил он. – А кого из них ты хочешь увидеть? Видишь ли, их там довольно много, и каждый сидит на вершине своей горы.

– Хорошо устроились! – Фыркнул я. – Могу им только позавидовать: у нас тут настоящее общежитие, да еще и для всего человечества сразу… Что ж, думаю, для начала было бы неплохо увидеть самого могущественного из них.

Чтобы сразу понять, насколько все круто!

– Самого могущественного? – Задумчиво переспросил Джинн. – Ладно, попробуем.

Экран замелькал, потом на нем появилась другая картинка. Судя по всему, на этот раз мне показывали вершину одной из столовых гор: ровная площадка, на которой возвышалось небольшое древнее сооружение, наверное, один из знаменитых эфиопских храмов, вырубленных в неподатливом теле горы, этакая голубая мечта археолога. Впрочем, я мог и ошибиться: старушка луна – не самый надежный осветительный прибор во Вселенной! Возле этого сооружения стоял какой-то дядя. На мой неприхотливый вкус, он выглядел более чем внушительно, настоящий герой древних легенд: высокий, широкоплечий, в широкополой шляпе и развевающемся на ветру белоснежном плаще совершенно неописуемых размеров. Потом он повернулся ко мне лицом – словно почувствовал, что за ним наблюдают – и я увидел, что у этого грозного дяди наличествовала роскошная седая борода и всего один глаз – по крайней мере, второй был прикрыт черной пиратской повязкой.

– Ой! – Тихо сказал я. – Кажется, я знаю, кто это! Да нет, какого черта, это точно он!

Одноглазый, в шляпе… Все сходится! Один, собственной персоной. Он же Вотан, Игг, Видур, и так далее – всего тысяча имен, если верить умным книжкам. Что он здесь делает, хотел бы я знать?! Это же не его улица! Его владения далеко отсюда, на севере… Ох, меньше всего на свете мне хотелось бы с ним сражаться, дружище! Вопервых, он делает это гораздо лучше – если уж безумцы викинги считали его своим богом войны! – а во-вторых… Он мне всегда ужасно нравился, если честно!

– Нравился, или нет… Это не имеет значения, Владыка. Только глупцы сражаются с теми, кого ненавидят.

– А с кем, в таком случае, сражаются мудрецы? – С невеселой усмешкой поинтересовался я.

– Мудрецы вообще ни с кем не сражаются – разве что с собственной глупостью. – Невозмутимо отозвался Джинн. – Это тоже не твой случай, Владыка. Ты – не глупец и не мудрец, а только рука судьбы. Поэтому ты будешь сражаться с кем прийдется – только и всего.

– Ну-ну! – Растерянно буркнул я. И снова уставился на экран телевизора: кажется, там происходило что-то интересное.