Мой Рагнарёк

Нас было так много, что глотка Змея оказалась слишком тесной для нас, я явственно услышал тихий царапающий звук, что-то вроде покашливания — «ага, подавился, гад!» — злорадно подумал я, пробираясь все глубже, а потом обступившая нас темнота вдруг рассыпалась, превратилась в мириады невесомых хлопьев, которые медленно оседали на землю и исчезали, соприкасаясь с ее теплой поверхностью — таяли, как непутевый майский снег под лучами полуденного весеннего солнца. Случилось то, о чем я смутно знал с самого начала: наваждение рассеялось, никакого Мирового Змея больше не было, а я еще был, и мои люди оставались рядом со мной, ошеломленные собственной дерзостью и сказочной фальшью счастливого финала.

— Воля Аллаха свершилась, Али! — Воскликнул Мухаммед. — Ты одолел все зло этого мира, и теперь…

— «Все зло этого мира?» Да ну тебя, куда уж мне! И боюсь, что как раз Аллах будет не слишком мною доволен. — Тихо сказал я. — Вообще-то, мы с ним договаривались совсем о другом… ну да ладно, плевать! Ты здесь еще, Отец Битв?

— Да, здесь. — Судя по его тону, Один был весьма удивлен тем, что он до сих пор никуда не подевался.

— Вот тебе и твой хваленый Рагнарёк! Какое-то дурацкое наваждение, не более того…

Ты рад? — Спросил я.

— Я мог бы сказать, что рад — дабы доставить тебе удовольствие — но я больше не знаю, что такое радость. — Обстоятельно объяснил он.

— Я тоже. — Понимающе кивнул я. — Того парня, который это знал, больше нет… А я — так, незваный гость в его подержанном теле…

— Кем бы ты ни был, но тебе удалось победить судьбу. — Я услышал мелодичный голос эльфа и лениво удивился: неужели и эти загадочные ребята поперли следом за мной в пасть Змея?! Уж им-то это точно на фиг не было нужно…

— Вопрос в том, стоило ли ее побеждать? — Печально добавил эльф. Вместо того, чтобы пройти через Врата, ты разнес их в клочья — и что теперь?

— Теперь? Теперь ничего, наверное. — Флегматично ответил я. — Знаешь, у меня в свое время был один приятель… Когда он напивался, ему повсюду мерещился Махатма Ганди — вместо зеленых чертиков! — и он начинал истошно вопить: «все что мог, я для индийского народа сделал!» Так вот, я тоже сделал все, что мог… и чего не мог, заодно!

— А солнце все-таки погасло, да? — Жалобно спросила Доротея. — Я думала, что теперь оно снова появится на небе, станет светло, и все вернется…

— Напрасно ты так думала. — Сухо сказал я. — Мы все были молодцами и действовали так хорошо, как могли, но никаких наград нам не светит. Это было ясно с самого начала — разве не так?

— Ты слишком жесток. — Мягко сказал эльф. — Твои люди переступили через себя, чтобы последовать за тобой — можешь мне поверить, им было куда труднее, чем тебе!

— Я не жесток. — Вяло возразил я. — Просто мне нечего им предложить, дружище…

— Есть. — Твердо сказал эльф. — Ты ведь обещал Афине, что все смогут «уйти вместе с ветром», но когда дошло до дела, ты почему-то отпустил только ее… Неудивительно, что она тебя укусила!

— Стерва. — Нежно сказал я. — Маленькая кусачая сероглазая стерва! Злая, но справедливая… Если бы этот чертов ветер принес ее обратно… Но он не принесет, правда?

— Не принесет. — Согласился мой сладкоголосый собеседник. — Тебе ничего не светит, Владыка! Ничего, кроме вечного одиночества — ибо такова плата за могущество, ты и сам знаешь! А теперь призови ветер, полководец. Посмотри на своих солдат: они легки и свободны, и их глаза блестят, как глаза бессмертных — отпусти их с миром!

— Да, конечно. — Устало сказал я. — Странно, я только сейчас понял, что сознательно удерживаю их при себе — потому, что смертельно боюсь остаться один, на краю умирающего мира, под этим переменчивым небом, не похожим на то, под которым я привык бродить… Спасибо тебе, дружище! Хорошо, что вы были рядом со мной — хотя я-то думал, что мне понадобится помощь совсем другого рода: мочиться с драконами, и прочая романтическая чушь…

— Я понимаю. — Сочувственно сказал кто-то из эльфов. — Действительность всегда проще… и гораздо страшнее, правда? Вокруг полным-полно драконов, которые то и дело пожирают нас заживо — день за днем, так что мы перестаем обращать на них внимание и считаем, что это и есть нормальная человеческая жизнь…

— Это правда. — Кивнул я. — Ты говоришь так, словно знаешь, что это такое — быть человеком. Впрочем, наверное, ты действительно знаешь…

А потом я лег на спину, закрыл глаза и расслабился — я откуда-то знал, что мне не прийдется призывать ветер, на этот раз от меня требовалось только одно: НЕ МЕШАТЬ его прохладным потокам пронестись над моей головой, стирая остатки реальности, как пыль с подоконника…