Мой ребенок Тигра (СИ)

За что? Вот за это всё! Потому что могло показаться, что его не волновало ничего кроме тела. Могло и показалось. А она нравилась ему и в очередной раз притянула к себе. Этот ее взгляд с каким она смотрела на него с Макаром… Было в нем что-то донельзя трогательное, выдающее ее слабость и женственность. Еще, она как-то здорово изменилась, то есть она и раньше была ничего (чего только стоило навсегда застывшее в его памяти виденье, как она улыбается и разговаривает с ребенком в спальне), то сейчас стала еще краше — не той девчонкой, которая смотрела на него испуганным взглядом и размахивала руками, изображая дуру, а женщиной в которой было прекрасно все.

— Тигран?

Голос Алибека вернул его к реальности. Он повернулся к ней, но прежде обвел взглядом собравшихся людей вокруг. Улыбка сходили с их просветленных лиц как будто бы надеявшихся на что-то.

— Праздника не будет, — сказал Тигран, потом заметил эмоцию на лице матери и не меняя тона добавил, — или делайте это без меня.

— Тигр!

Тигран еще раз взглянул на дом, за стенами которого «пряталась» его увлеченность. Когда-то давно он пожелал, чтобы его дом именно таким — очень похожим на аккуратные домики в Альпах. Единственная поездка «за бугор» в дружелюбную и сытую Швейцарию (конечно же по службе, а так бы что он там забыл?) заставила влюбиться в архитектуру страны и задуматься: почему на его родном Кавказе не так? Леса было предостаточно, но отчего строили из г**** и палок, на худой конец из камня, но никак не из бревна, которое было куда проще и податливее, чем материал каменоломен.

— Зачем ты позоришь меня перед людьми?

— Я задаюсь тем же вопросом, женщина, — откликнулся Тигран, направившись к дому, в котором располагалась администрация.

Он нашел тех, кто собирал похожие домики на далеком севере, заказал дом и его сделали в точности таким каким хотел Тигран. Карельские плотники вырубили, собрали, разобрали, привезли по нужному адресу и вновь собрали заказанный сруб. Тигр осуществил мечту и одно из первых дел каждого настоящего мужчины.

— Эти люди — друзья твоего отца и мои.

Мать едва ли не светилась от счастья тогда. Еще бы! У них появилось нечто общее, кроме крови и трудного характера. Тигран уехал, а мать продолжила заниматься делами и заказывать новые домики, пока не появился этот курорт.

— Ты мало думала об этом, — оборвал ее Тигран, — когда не приняла мой выбор и постаралась сжить со свету мою жену.

Ему было плевать на то, кто услышит эти слова. Ей не следовало взывать к его чувству совести. Он должен был любить свою мать и почитать ее несмотря на все сказанные слова, поступки и безумства? Не в этой жизни.

— Я против этой женщины, — мать цыкнула в сторону ресепшена, и находящаяся за стойкой девушка вылетела из дома, оставив в памяти смазанный силуэт и ничего более. — Но все в итоге хорошо закончилось?

— Хорошо?!

Он ударил. Не мать конечно же. Косяк. Боль в разбитых костяшках перекрыла бросившуюся в голову ярость и не дала сказать непоправимое.

— Хорошо?!!

— Да!

Гоар побледнела сначала, но затем взяла себя в руки, произнесла следующее с насмешкой, а потом нацепила на себя свою любимую маску гордой красавицы, высокомерной и не сдавшейся, плюющей на всех кто когда-то держал ее в плену, уважая древний и дикий ритуал с похищенной невестой.

— У тебя любовница и сын на стороне.

В висках стучало. Хамиев то сжимал кулаки, то разжимал их, пытаясь успокоиться и вспоминая зачем именно приехал сюда.

— Ты бы постыдился, Тигран! Ты ненавидишь меня за то, что я не смогла полюбить эту Наташу, но, чтобы сказал твой отец?

— Спросил бы: почему я не украл ее и не взял силой.

Прилетевшая пощечина отрезвила Хамиева. Она была лучше разбитой до крови руки.

— Не смей!

— Я запрещаю вспоминать мою покойную жену.

Мать трясло не меньше, чем его самого минуту назад, но на Тиграна свалилось вселенское спокойствие.

— Не произноси ее имени больше. Никогда. Не оскорбляй память о ней после того, как выставила ее из дома.

Тигран перегнулся через стойку, подхватил свободный ключ и вновь направился к двери, но мать не привыкла проигрывать детям. На ее стороне были древние традиции, но Тигран плевал на них. Он выполнял свой сыновий долг и можно сказать, что делал это с блеском, особенно, если учесть все случившееся. Тигр заботился о ней и отдавал львиную часть своего заработка, чтобы она не нуждалась ни в чем, почитал и не перчил, а уж то, как он выполнял последнее — то дело десятое.

— Я хотя бы честна, — проговорила она ему в спину, стоило Хамиеву открыть дверь, — не говорю, что люблю, а сама держу кого-то на стороне.

Тигран усмехнулся. Гоар Микаэловны никогда не была дурой, но видимо возраст стал давать о себе. Он говорил ей, что Наташи больше нет, но видимо она восприняла это, как словесный оборот.

— Наташа умерла. Моя «странная женушка» и как ты еще назвала ее?

Мать не ответила. Тигран не видел ее лица, но теперь не сомневался, что ее потеря речи — вовсе не библейское наказание.

— Наташка попала в руки к моим врагам, и они убили ее.

Хамиев повертел в руках отломанную ручку и отбросил деревяшку-корягу в сторону.