Мой роман со Стивеном Кингом. Тайные откровения

Перед уходом, уже у самой двери на улицу, их окликнул какой-то парень… – не совсем типичного для данного заведения вида. Стивен извинился и отошёл, чтобы переговорить наедине. Лю Лю отметила, что молодой человек выделялся… Вероятно, какой-то работник по обслуживанию заведения.

Выходило, что у Стивена имелись какие-то отношения с персоналом? Интересно, о чём они перемолвились?

На вопрос, что это за человек и чего хотел, Принц отшутился:

– Хотел пригласить нас выпить пива, – однозначно, шуткой он игнорировал вопрос.

Но Лю Лю к этому привыкла и в очередной раз не придала значения, во имя сохранения загадочности своего Принца Кинга.

В конечном итоге он прав: чем больше женщине мы меньше, тем меньше больше она нам, – как очень верно подметил известный юморист.

Лю Лю отлично соглашалась, что ежели бы Стивен больше объяснял, не оставляя слепых пятен таинственности, то вскоре предстал бы простым, как валенок, пусть и самым добрым из всех живущих на земле. И она не вынесла бы его простоты, расценила бы отсутствием загадки. Это просто невозможно допустить, чтобы мужчина оказался распознан. Нельзя. Ни ей, ни ему. Это он хорошо знал. Потому и практиковал подобные шуточки в ответ на ничего не значащие вопросы.

Что она узнала за вечер?

Первое: Стивена в клубе очень уважали. И как показалось – побаивались.

Второе: похоже, он не ревнив.

Третье: у него какая-то связь, как минимум, с одной писательницей, но скорее всего не с одной. Просто других она – либо не заметила, либо они не присутствовали.

Четвёртое: в компании он мало пьёт и мало говорит, как, впрочем, и везде.

И ещё не сильно приметная деталь: когда он останавливался в каком-то месте, по обыкновению – понаблюдать, то вокруг него очень быстро делалось безлюдно. Даже если в других частях зала продолжало сохраняться определённая теснота, и болтающие исправно кучковались.

Женщина и бандиты

Внутри себя я переживала события вечера, не особенно стремясь обсуждать вслух. Переполненная незнакомых ранее чувств я поудобнее устроилась в пассажирском кресле, для комфортности немного откинув спинку сидения. И настроилась посмаковать детали. В народе так называется мысленное перемалывание произошедшего за вечер.

Ах, как он смотрел, ах, как здоровско всё получилось в библиотеке, но каковы товарищи – активисты-филателисты… И каковы нравы – в высшем-то обществе, мать их перемать… Но красиво, даже и не поспоришь! И повсюду так и прёт запахом денег. Настоящего матёрого бабла – не каких-то там жалких крох… порой перепадающих нашему брату-буратине.

Откуда же они добывают средства? Печатают, чтобы распределять между собой, не иначе… Видно, есть такой «Материнский клуб», вроде Золотого Горшка, с воткнутой в него верхушкой пирамиды. Оттуда и растут денежные кусты: дочерние предприятия, наподобие общества «филателистов» (кстати, за вечер ни одного раза не слышала упоминания о марках… разве что о валюте, но тоже говорили о фунтах и долларах, про марки – ничего).

Стоит за ними, наверняка, какое-то руководство, выдающее разрешение на открытие очередного филиала… Ладно, чёрт с ними… моё дело сторона…

А за бабло – завидно до потери пульса.

Но надеюсь, что хорошо замаскировалась…

И тут вдруг – резко – шины в бетонку! Тормоза – визгом! Автомобиль дёрнулся всем телом! Заюлил, заходил боками, вжался носом в трассу – аки ему врезали под дых…

И мгновенная реакция – ноги вперёд, вдавились в то место, где против пассажирского сидения нет тормозной педали: ноги всё равно со всей дури жмут на несуществующий тормоз… Голова – лбом едва не впечаталась в переднее стекло! И сразу – тело пружинно вжалось в спинку сидения, – одновременно, испугавшись, и противодействуя инерции.

Дёрнувшись от резкого торможения, авто всё равно продолжал двигаться, колыхаясь…

Из темноты фары высвечивали на дороге женщину, выскочившую непонятно откуда.