Мой Рон

— Я быстро, — он выпустил ногу Хейли и перекатился на спину.

— Верю.

— Никуда не уходи, — Рон выпростал руку, схватил с тумбы разрывающийся мобильник и рывком приложил к уху. — Да.

Голос его при этом удивительным образом похолодел на несколько градусов. Какой контраст! Хейли повернулась на бок, подперла голову ладонью и начала наблюдать за мужчиной, который умел в один момент из страстного любовника превратиться в серьёзного, собранного дельца. Этот образ никак не вязался с его наготой, и тем не менее Хейли не осмелилась бы сейчас из озорства провести ногтем по груди в чёрных завитушках, плоскому крепкому животу и ниже.

Майрон отключился от спальни, в которой находился. Мысленно он уже был не здесь.

Он с минуту слушал сбивчивую речь в трубке. Густые брови сошлись на переносице.

— Как это вышло? — сухо спросил он в динамик.

И сбивчивая речь возобновилась.

Хейли тихо вздохнула. Оперлась на локоть и села в кровати. Свесила ноги на пол.

Быстро, очевидно, не получится. Значит, так надо. Ко всему нужно относиться философски. Она встала с постели, обошла её и, провожаемая тёмным взглядом, направилась в ванную. После вчерашнего вечера и ночи ей нужен душ. И Майрону тоже, но он занят. Можно посвятить пятнадцать минут себе.

Хейли зашла в комнату, заперла за собой дверь. Остановилась возле зеркала и зависла напротив отражения. Хорошо, что ей сейчас не нужно срочно куда-то бежать. В таком виде вообще нельзя выходить из дома. Возможно, так и выглядят счастливые женщины, но такими их должны видеть только их мужчины. Взлохмаченными, с припухшими губами, исколотой щетиной нижней частью лица и небольшим красным пятном рядом с ухом. Хейли подняла руку и нажала пальцем на засос. Когда успел появиться? Взрослые мальчики иной раз ведут себя как подростки. А взрослые мальчики, чувства и эмоции которых большую часть жизни держатся под строгим контролем, — еще хуже.

Скорчив гримасу своему отражению, Хейли открыла кран в ванной, пуская горячую воду. У неё появилось время побыть наедине с собой и подумать хорошенько. Она перебросила ногу через борт, влезла внутрь, села в сером мраморе и обняла колени. По ту сторону двери было тихо. Только иногда тишину нарушали сухие реплики Майрона.

Он был самым настоящим вулканом. Спящим. Спокойным спящим вулканом. За тысячи лет люди привыкли к нему, даже осмелились построить вокруг деревню, но не имели понятия, как этот вулкан взрывается и затапливает всё вокруг огненной лавой. Похоже, Хейли одна из немногих была в курсе. Это знание хорошо тешило самолюбие.

Она так и не придумала, как реагировать на то, что он не ответил на её признание вчера вечером. То есть сначала она и сама захотела забрать свои слова назад, но потом решила, что так тоже было нужно. Чтобы расставить какие-то точки над «и», понять, что за отношения складываются у неё с Роном… Но он ничего не сказал ни тогда, ни позже. И теперь, оставшись наедине с собой, Хейли старательно пыталась расслабиться и отогнать от себя чувство неопределенности. То есть с её стороны всё было определено, но в паре важны две стороны, а иначе это потребительские отношения.

Вода набралась до середины ванны. Хейли вытянула руку и закрутила кран. Шум потока прекратился, в ванной воцарилась тишина. Но вдруг из спальни раздался голос Майрона:

— Значит, поступим так…

Он начал чётко и ясно выдавать указания. Еще недавно он точно так же разговаривал с самой Хейли. Сухо, резко, только по делу. Значит ли это, что что-то в его отношении действительно изменилось? Лучше бы значило, иначе от всех этих мыслей можно сойти с ума. Хейли зажала нос пальцами, зажмурилась и резко упала на дно, отсекая себя от всего ненужного.

Она вышла из ванной через минут двадцать. По крайней мере ей так показалось, хотя она перестала ориентироваться во времени после пятого погружения в воду. Майрон уже не говорил по телефону. Он стоял среди комнаты в спортивных штанах и футболке, и набрасывал на плечи серую толстовку. Рон обернулся на звук открывающейся двери, и его чёрный взгляд остро впился в Хейли, замотанной в полотенце от груди до бёдер. Короткое полотенце. Длиннее не нашлось.

Она прошла мимо, опустилась на кровать, стянула с волос второе полотенце. Мокрые пряди рассыпались по плечам.

— Всё нормально?

Майрон изломил губы в ухмылке.

— Да, — его взгляд так и не переместился куда-то еще. — Куда ты хочешь сегодня сходить?

Хейли была уверена, что, выйдя из ванной уже не застанет его дома. Слишком долгим получался разговор по телефону.

— А тебе разве не надо уехать? — выгнула брови она.

— Нет, всё решилось без этого, — Рон соединил концы молнии толстовки и рванул вверх замок. — Сейчас я собираюсь на пробежку, но потом мы уходим из дома, и лучше, если ты сама решишь, куда.

Такая тирания ей даже нравилась. Заботливая тирания. Такая бывает? Хотя с маминой стороны вроде бы исходила такая же. Но не совсем. Хейли захватила волосы полотенцем и стала перетирать их, отжимая остатки воды.

— Я хотела попасть на Портобелло.