Мой (с)нежный барс

Шади принес какой-то крем. Наверное, тот же самый, которым лечил следы от ремня. И долго втирал его в спину, целовал шею и шептал ласковые слова. Алана устала повторять, что не сердится. «Грозный» хвост искупал вину, поглаживая ее между ног.

- Ты эспер, как и Чорри? – Боль прошла, и Алана наслаждалась нежными прикосновениями.

- Нет.

- А как узнал?

- Почувствовал. Разве ты не чувствуешь мое настроение?

- Ну-у-у… - Она хотела ответить, но в этот самый момент Шади погрузил палец ей во влагалище. - Ох… Шади…

- Ш-ш-ш… Это исследование, Вишенка. Я ищу G-точку. Так что с настроением?

- Мне кажется, что да. – Она вновь застонала. – Что за точка? И зачем ты ее ищешь?

- Тебе не кажется. – Шади засунул внутрь второй палец, а большим надавил на колечко ануса. – Между нами особенная связь. Тебя не удивляет, что несмотря на строгое воспитание, ты отдалась мне при первой же встрече? – Пальцы скользили внутри, словно он, и вправду, пытался что-то нащупать. – Вот найду – тогда и узнаешь.

- Не удивляет, - вздохнула Алана. – Это так же естественно, как дышать. – И взвизгнула: - Ох, Ша-а-ади…

- Ага, нашел, значит.

Она заскулила, завертела попой – массаж этой самой точки возбуждал так же сильно, как и куни. Продолжать разговор стало невозможно. Алана могла лишь всхлипывать и издавать нечленораздельные звуки, выражающие крайнюю степень ее наслаждения.

- Так-то лучше, - шепнул Шади, когда она отдышалась после оргазма.

Много позже, когда на корабле наступила условная ночь, Алана лежала в объятиях мирно спящего Шади и не могла уснуть, размышляя об «особенной связи». Отчего она, а не какая-нибудь женщина-перевертыш, - это отдельный вопрос. Но даже так, отбросив расовые различия… Что толкнуло ее и Шади в объятия друг друга? Она считала, что обстоятельства. Была уверена, что в тот момент пошла бы за любым, кто оказался бы на месте Шади. И отдалась бы любому – от безысходности.

Получается, это не так. И, с одной стороны, это радовало, а с другой – огорчало. Особенная связь – притяжение на физическом уровне, некая «магия» запаха, особенности феромонов. Не любовь, не привязанность и даже не уважение. Кроме «особенного» влечения между ними ничего нет – ни общих интересов, ни тем для разговоров, ни увлечений.

Разве это правильно? (1bd23)

Если все так, на одних инстинктах они долго не протянут.

________________________

Если вы не читаете блог и не заметили изменения в аннотации, сообщаю, что с сегодняшнего дня продолжение по нечетным числам, исключая субботу.

27. "Чужакам здесь не место"

После того, как Алана стала носить ошейник, она заметно успокоилась. Шади переживал, что она прячет обиду слишком глубоко, так что он не может почувствовать. Даже просил Чорри «послушать», но получил однозначный ответ: «Обиды нет».

- А что есть? – не выдержал Шади, хотя прекрасно знал, что эсперы не любят такие вопросы.

Чорри ожидаемо послал его подальше.

Алана выходила из каюты, только чтобы поесть. Шади говорил, что нет необходимости в затворничестве, но она улыбалась и объясняла, что ей так спокойнее.

- Не хочу никому мешать.

Дел, и правда, хватало. Шади составлял прошение в гильдию, готовил Цыпу к продаже, обсуждал с Шу и Чорри дальнейшие планы. Он не мог просто так бросить команду. Сола сама ушла, ее проблемы, а остальные ни в чем не виноваты. Тем более, Шу обещал помочь Алане найти хоть какие-нибудь сведения о ее матери.

О том, что его самого заказали, Шади старался не думать. Вернее, он не забывал об этом и понимал, что отныне придется быть предельно осторожным, но не терзался из-за этого. Надо, значит, надо. Гораздо сильнее его беспокоила безопасность Вишенки.

Да и ее настроение тоже беспокоило. Слишком спокойная, слишком покладистая, слишком послушная. Нет, она ничего не затевала, просто смирилась с обстоятельствами, старалась угодить, не мешать, не беспокоить. Разве он не этого добивался? Никаких слез – всегда улыбка, едва он переступал порог каюты. И в неискренности он ее упрекнуть не мог, она не играла, не притворялась.

Так в чем же дело?

Нужно сесть и поговорить, они совсем перестали разговаривать. Шади возвращался уставший, брал Вишенку после недолгой предварительной ласки и засыпал, зачастую раньше, чем она.

Рмырз! Может, это и есть причина?

Когда Цыпа пересекла внешний периметр защиты, база стала видимой. Шади повел Вишенку к смотровому окну, чтобы показать астероид. Ее не впечатлил серый булыжник, испещренный ямами, образовавшимися после метеоритных атак. Тем сильнее будет удивление, когда она поймет, что внутри астероида скрывается целый город.

- Вишенка, на базе придется притворяться, что ошейник – это серьезно.

- Хорошо, - покладисто согласилась она. – Мне нужно вести себя как-то по-особенному?

- Нет, ты и так…

«Ведешь себя, как рабыня», - хотел сказать Шади, но осекся.

Стоит ли винить девочку, если она приняла условия, в которые он сам ее и поставил?