Читаем Мой самый любимый Лось полностью

Анька только кивнула, перебирая яркие, как рекламные буклеты, фотографии. Бахнутый в башку он, этот Юргенсон, что ли? Дом итак был оформлен так что Анька хотела присесть и пищать, рассматривая соблазнительные виды, играющий в камине огонь, классические цвета для альпийского шале. Дерево, дерево, много дерева! Беленое, цвета спелого меда, благородное коричневое… Изразцы цвета слоновой кости, оленьи рога на стенах, под потолком балки из мореного дуба…

— Офигенная хата, — выдохнула она. — Пап, с меня точно не сдерут плату за проживание? Это же нереальный героиновый сон, а не дом!

— Что за выражения для приличной девушки! — взорвался Миша, все еще заметно волнуясь. — Как ведешь себя?! Изволь бросить эти твои похабные словечки и перестань меня позорить!

— Па-ап, — протянула Анька, страдальчески закатывая глаза. — Ну, ты меня как замуж выдаешь! Еще, блин, в институт благородных девиц отправь, для повышения квалификации! Я же картинки буду этому Юргенсону рисовать, а не глазки строить! И по-русски он если и понимает, то далеко не все…

— Замуж, не замуж, — строго ответил Миша, мгновенно почему-то успокоившись, — а я хочу, чтоб о тебе — и обо мне тоже, кстати! — думали хорошо. Как о приличной, достойной семье, — слова Лося, кажется, глубоко запали в Мишину душу. — Изволь держать марку! Значит, все поняла? Юргенсона запомнила? Фото его возьми! На связи чтоб была двадцать четыре часа в сутки! Карты, деньги, документы, одежда по погоде…

Вслушиваясь в заботливую Мишину воркотню, Анька морщила мордочку, размышляя, как ей теперь быть. С одной стороны — Альпы, ожившая мечта детства, да еще и почти в Новый год! Появись сейчас перед ней в своем величии Дьявол и скажи — «Анька, отдай душу!» — и она отдала бы только за то, чтобы вот эти самые фонарики, что превращали этот домищу в сказочный пряничный домик, все еще болтались на перилах веранды и под крышей.

Тихие темные вечера, снег, потрескивание поленьев в камине… Анька уже чувствовала, как ей хорошо, от одних только представлений о синих сумерках за окном.

С другой стороны — бесчеловечную месть Акуле придется отложить.

Анька буквально таки загорелась этой идеей, и уже вечером, явившись домой, первым делом прошерстила старый ежедневник на предмет контактов Клуба Бывших. Из всех Акульих жертв она хотела выбрать пять самых безбашенных, сразу отринув таких, как та же Регинка. Во-первых, сильно уж ранимая девушка. Зачем такой, как она, бередить старые раны? Во-вторых, у нее, как будто бы, все наладилось, а тяжелому прошлому в новой, счастливой жизни места нет.

В-третьих — Анька, немного поостынув и получив несколько вялых «ха-ха» и пару «ох, попадись он мне!», смогла размышлять трезво. А не дай бог, потревожила б эту Регину? В голове Аньки тотчас зловеще запиликали скрипочки, как в добротном фильме ужасов, и воображение ярко нарисовало мстительницу в маске, с секатором и йодом. Какая-нибудь особо обиженная психическая девица вполне могла впасть в истерику и притащить с собой колюще-режущие предметы, и не только проэпиллировать волосатости акульих промежностей, но и устроить ему глубокое обрезание.

«Нет, этих истерик нам не надо, — подумала Анька. — Месть должна быть унизительной, стыдной и веселой. А не это вот все».

Скрипочки запиликали еще громче, Регина в воображении красноречиво щелкнула секатором, И Анька потрясла головой, прогоняя прочь это видение.

— Ладно, мстительниц потом наберу, — решила Анька. — Из самых веселых и беспечных. Ту, с Иннокентием, позову. Отпразднуем Пасху с крашеными яйцами попозже. Сразу после Альп!

* * *

Боженька опередил Дьявола.

Никто не восставал перед Анькой в свете огня, со сверкающими очами, никто не хохотал адским голосом и не требовал ее душу, но добравшись до дома глубоким синим вечером, Анька едва не заверещала от счастья, увидев, что фонарики приветливо горят, освещая мягким желтым светом перила, обводя контуры окон мигающими огоньками.

— Господи Боже-е! — провыла Анька, не чуя под собой ног, шагая по выскобленной до идеальной гладкости тропинке к дверям, которые тоже были увешаны фонариками.

Ей хотелось упасть на пузо, лицом в снег, и орать, дрыгая ногами и руками в восторге. Но унылый скучный Юргенсон, привезший ее в альпийскую сказку, прытко волок ее чемодан на колесиках вперед, шмыгая носом, и уже раскрывал перед ней двери. Так что рисование ангелов в снегу придется отложить до завтра. Но завтра — обязательно!

— Проходите, — Юргенсон, здорово смахивающий на Дуремара размахом ушей и обвислостью носа, очень хорошо говорил по-русски. — Я вам все сейчас покажу. Для вас на втором этаже приготовили одну их спален. Всего их четыре, каждая со своим санузлом и с гардеробной комнатой. На первом — кухня, гостиная… Прошу!

Перейти на страницу:

Все книги серии Испанский стыд

Похожие книги