Мой шаман – шарлатан, или Все дороги ведут на Ольхон

– Цветочек аленький, – она хитро подмигнула, но видя нахмуренный взгляд состроила серьёзное лицо. – Ладно, броню стальную.

– Против меня?

– Вообще-то, против бабушки. Но если ты настаиваешь…

Конечно, хорошо Венеру, его родителями можно гордиться. Мама – вузовская «англичанка», правда уже на пенсии, папа – бывший хирург. Они дали ему высшее образование, пророчили большое будущее. Расстроились, наверное, когда он в тайгу подался. Но он не любит распространяться о родителях. Она у них и оставалась-то пару раз всего, в основном у неё жили. Матери всё равно, вечно как замороженная. Бабушке Венер, похоже, нравился, только она и при нём не стеснялась на неё ворчать и обзываться «приблудой».

– Откуда ты про Волочаевку знаешь? Наврала, что карту не смотрела?

– В детстве с бабушкой к её родственникам в Биробиджан ездили. Так она специально вышла раньше, чтобы мне музей показать. Мне та панорама битвы на всю жизнь запомнилась.

– А говоришь, бабушка тебя не любила!

– Давай, посмотрим на красоту? Одним глазком, – проигнорировала замечание Женя.

Венер открыл телефон:

– Привет, Алиса!..

Услышав, что экспозицию забрали в Хабаровск, Женя промчала мимо.

– А может, я им не родная? – через пару минут выдала она.

Венер только рукой махнул. Не понимал он этих домыслов. Женю, однако, периодически накрывало после бабушкиных замечаний. Так вот и у Зойки, наверняка, крыша поехала именно на этой почве. Когда ребёночка потеряла, переживала сильно. Возможно после очередного сериала вбила себе в голову, что он и не умер вовсе, как ей врачи объяснили, а его просто украли с целью тайного усыновления. Мексиканские страсти отдыхают. Улетишь тут после такого!

Она тоже научилась сдерживаться, и уже так остро не реагировала на замечания Венера, что они не созданы друг для друга. В открытую он ей, конечно, об этом не говорил. Иногда только вздыхал, что у неё грудь маленькая или руки грубые. Какие есть, других уже не будет. Она никогда не была толстой, просто широкой и несуразной. Впрочем, всё относительно. Вон у Венера родители оба крупные, это не мешает им любить друг друга и его тоже. Они ведь не говорят ему, ты такой хлипкий, не в нашу породу, поэтому мы любить тебя не станем. Или говорят, только ему всё равно? Или не всё равно, просто он не привык жаловаться? Женя тоже старается не жаловаться. Только зачем же тогда муж, если ему даже поплакаться нельзя? Вот будь у неё сестра или братец, она бы ему обязательно пожаловалась, а так совершенно некому. Не маме же с бабушкой, в самом деле. Подруг у неё нет, только коллеги, с которыми максимум может отгулять корпоратив. С Зоей тоже не настолько близка, чтобы о муже сплетничать. Она охотно болтала с людьми о ничего не значащих пустяках, о сокровенном могла сказать иногда Венеру. Но чаще всего натыкалась на стену непонимания. Про свои душевные переживания ей он не рассказывал. Наверное, обсуждает с родителями. Или с друзьями. Хотя тоже не замечала, чтобы он с кем-то общался вне леса.

– Женя, мы ночёвку скоро искать будем?

– Уже пора?

– Смотри с твоей стороны озеро какое шикарное. Может, свернём?

Озеро, и правда, оказалось потрясающим. Скинув с себя всю одежду, Женя сразу же нырнула. Купальник она не взяла, а с дороги не видно. Радостный Яша кинулся следом. Глядя на них с берега Венер только качал головой.

Тёплый сентябрьский вечер, но вода в озере достаточно свежая, может, тут есть подводные течения? Хотя в любом случае гораздо теплее, чем в их горных реках.

– Принеси, пожалуйста, полотенце!

Вот интересно, завидев приемлемое для купания место, Женя всегда окуналась, а Венер нет. Плавал он не очень хорошо, холодной воды в естественных источниках остерегался. Хотя дома периодически обливался, иногда даже осенью во дворе. И ещё он терпел в походе мокрые ноги, а Женя нет. Сейчас она вытрется насухо, наденет тёплый свитер и погреется у костра.

Сегодня они достаточно рано установили лагерь и уселись на маленьких складных стульчиках, глядя на пламя. Для полноты счастья не хватало больших шезлонгов. И так пришлось потеснить Яшу, который до самого Уссурийска сопел и толкал лапами, мешающие ему спальники.

Венер жарил на решётке охотничьи колбаски вперемешку с кусочками баклажанов. Женя нарезала салат из помидоров и лука. К сумеркам ужин дошёл. Яша бродил между ними выпрашивая колбаски, потом помидорки, потом хотя бы кусочек хлеба. Поняв, что ничего человеческого уже не осталось, со вздохом принялся хрустеть собачим кормом. Венер протянул Жене большую железную кружку с горячим сладким чаем, в который плеснул немного смородинового ликёра.

Яша увалился прямо ей на ноги. Тяжеловато, зато тепло.

– Ты ездила в детстве в лагерь?

– Конечно, у меня же бабушка – воспитательница, им путёвки на садик подкидывали.

– У меня папа в больнице получал. А вы рассказывали перед сном страшные истории? Вспомни хоть одну.

Женя прислушалась к собачьему вою в соседнем Лондоко.

– Не самая лучшая идея.

– Ну, давай, вспомним детство! По одной и пойдём спать. Хочешь, я первый начну?