Мой сияющий тиран

– Мы тоже не вечные, Гор. Смертные или бессмертные – не имеет значения. Для Вечности мы равны. Важно то, что выбирают. Если в тебе есть хоть капля жалости к ней, не мучай, подари ей мягкую смерть. Ты знаешь, что будет дальше?

Он вышел из кабинета.

Велигор глубоко вдохнул, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Цветок силы нанес организму Златы значительный ущерб. Она справилась. И ее решетка осталась целой. Ци осталась укрепленной, но теперь у нее не будет возможности повторить тот фокус. Теперь Злата только его. Он возьмет ее, когда захочет. Нужно только подождать, когда она немного придет в себя и наберется сил.

Велигор видел, как вьяна прислушивается к себе. Как напрягает мышцы тела, то одну группу, то другую. Слабыми руками проводит вдоль меридианов, приходит пальцами к месту между солнечным сплетением и сердцем. Ее Ци билась, кипела в груди с его жизненной силой. Он ощущал ее физически. Цвета настроений, силу побуждений. Он сочно чувствовал Злату, чувствовал при желании, как самого себя. Ему впервые за долгие годы стало спокойно. Ночами, если он был не в отъезде, Велигор переносил ее на руках в спальню. Сжимал в объятиях, вдыхал аромат ее кожи. Стало сложно обходиться без нее. И ждал, ждал, когда можно будет делать с ней фееричные вещи.

Момент погружения в меридианы Златы был невероятным. Будто он вернулся в прошлое, и держал в руках Тейю. Ци, звенящая, холодная, туго обволокла его, потянув его тепло с сумасшедшей силой. От желания взять ее, целиком срубило. Захотелось соединиться с ней физически. Злата была такой сладкой, такой желанной.

Она

Цветок мешал жить. Он пек и обтекал решетку. Мне становилось каждый раз душно, когда внутри голубая Ци растекалась, напоминая о ее хозяине. И все-таки я жила с этим. Дышала, смотрела на оранжевое солнце и разглядывала зимний парк, ела и говорила.

Несмотря на случившееся, я хотела узнать хотя бы что-нибудь о маме. Добралась ли она до Австралии, как она там устроилась. Что с ней? У меня не было возможности связаться с ней. Нет контактов. Хотелось, чтобы ее новая жизнь была лучше моей. Мне хотелось об этом знать.

Ниршан больше не заходил.

Между мной и Велигором наметилась странная тенденция. Он перестал казаться ужасным. Внешне прекрасный. Пропорции его идеально-гармоничного тела вызывали ответный соблазн. Часть его жизненной энергии текла в моих каналах, и от этого мое сознание его принимало. Играя со мной неприличными желаниями во снах. Я могу возмущаться сколько угодно, но раздражение на его присутствие прошло. Он стал казаться крайне притягательным. Это злило больше всего. Даже больше, чем пробуждение утром в его постели, хотя засыпала я у себя в спальне. После случившегося мне выделили соседние апартаменты.

Сначала я боялась, что он покроет меня, но затем успокоилась. Он ждал. Очевидно ждал, когда мои силы восстановятся. И внешне я его принимала.

Но вот внутри? Как можно принимать того, кто использует тебя. Кому не жаль ни грамма твоей Ци? Кто высокомерен и не уважает тебя. Разве это жизнь? Да, наверное, жизнь – вещи и хозяина.

Месяц спустя ко мне вечером зашла Лея. В руках она несла роскошное вечернее платье кричащего алого цвета. Материал тонкий, скользил и струился по воздуху. Даже сложенный в руках, он предрекал смотреться на фигуре крайне провокационно. Он позволит выглядеть одетой и раздетой одновременно.

– Сегодня вечер именин хозяина.

Я не стала спорить с ней. Она лишь выполняет приказ. Она такая же вещь, как и я. Приказ, так приказ. Это светский вечер и все. Между нами за эти месяцы установилось ледяное молчание. Мы видели друг друга, но не общались.

– Почему ты с ним, Лея? – пока та укладывала волосы в прическу, я рассматривала ее немного сдержанные движения.

– По-твоему он монстр? – спросила она, не глядя на меня.

Ее голос с годами стал тихим, смягчился журчащими переливами во всем, что касалось Велигора. Кажется, она его боготворила.

– Я лечила таухуа, которые бывали вот в таких гаремах, Лея. Они никогда не смогут нормально жить. По-твоему не ужасно?

Она посмотрела куда-то вдаль и снова сосредоточилась на укладке.

– У каждого есть выбор, Злата. У каждой!

Я поймала ее грустный взгляд.

– Понимаешь?

Она провела расческой горизонтальную черту у своего горла, вызывая у меня усмешку.

– Если бы они не хотели этого, их тут не было бы. Как и тебя.

Мне всегда нравилась в ней прямолинейность. Лея закончила с прической, подправляя последние штрихи.

– Это для тебя он монстр. А я готова отдать за него жизнь.

Наши взгляды снова встретились, и она слегка улыбнулась.

– Ведь, когда любишь, хочется отдавать, а не брать, Злата.

Я опустила глаза, поджала губы. Вздохнула. Наверное, когда любишь…

– А что бывает с теми, кого он не захотел. Не успел попробовать?

Лея повернула мое лицо к свету, и я зажмурилась. Она кисточкой принялась наносить макияж. Выравнивая тон, подчеркивая черты лица, скулы.

– По-разному. В основном обретают нового хозяина.

Я распахнула ресницы, чуть не получив кисточкой в глаз, сталкиваясь с зелеными глазами Леи.

– Идут по рукам?