Мой сияющий тиран

– Закрой глаза. В этом случае они сами выбирают себе арктика. Ты увидишь сегодня.

Лея закончила с макияжем и отвернула свет, позволяя взглянуть на ее работу. Получилось красиво, ненавязчиво. Она взяла платье в руки, расправляя, разглядывая. Вздыхая.

– Я завидую тебе. Как бы я хотела оказаться на твоем месте.

Ее признание вызвало во мне нервный смешок. Я иронично посмотрела на нее, поражаясь словам. Любая другая скинулась бы с моста Вечности, лишь бы не быть на моем месте.

– Да ты и так на моем месте, уже двенадцать лет, Лея. Тебе мало? Тебе так повезло. Он тебя не хочет. Ты жива, принадлежишь сама себе. Это я тебе должна завидовать.

Покачала головой, наблюдая, как Лея отвернулась и смахивает непрошенные слезы с ресниц. Затем порывисто встала и вышла из моих апартаментов. Хлопнула дверь.

Я на секунду закрыла глаза. В одном Лея права, когда человек не хочет быть где-то, он найдет способ покинуть место. Преграды всегда в голове. Беда в том, что цена преодоления у каждого своя. С кого-то судьба попросит грош, а с кого-то сердце. А то и душу.

Спустившись в зал полный гостей, я ступала по ковру не совсем уверенно. Дело было не в шпильках, каблук оказался вполне сносный. Дело было женщинах вокруг. Среди ослепительного сверкания золоченых панелей, зеркал в вечернем освещении, на паркете в дорогих смокингах танцевало много бессмертных с девушками. Довольно громко играл оркестр. Одну часть залов отвели под столики. И там тоже сидели мужчины в окружении лучших красавиц мира. От такого количества красоты на квадратный метр и тик нервный может случиться. И если для арктиков это был всего лишь очередной праздник жизни, то для каждой-каждой красавицы это был пир во время чумы. Их собственной. И теперь я была одной из них.

Слуга проводил меня до моего места. Столик в центре зала на шесть персон. Но сидело там трое. Велигор и два других арктика. Одного я не узнала, кажется, я когда-то видела парад с ним. Его представили, как Гуй Ли. По сравнению с другими арктиками не самый высокий. Темноволосый. Крайне раскачанный. Гуй Ли коротко стригся, как военные, почти под ноль. Выражение лица имело схожесть с лицом чудовища из мультика про красавицу, когда тот улыбается, как акула в четыре ряда клыков.

А генералу Жуан-Ди я чуть не сделала поклон гэцула.

Пока меня представляли, я искусала нижнюю губу в кровь. Все пыталась отдышаться. Мой учитель. Тот, что десять лет курировал обучение в Тибете. Кто купил мое сердце – арктик! Он так на них не похож. Они все молодые красавцы! А он выглядит стариком, белым, древним. Голова закружилась, и я опустилась на подставленный стул.

– Вьяна первый раз, волнуется.

Мне тут же налили шампанского и протянули фужер на изящной ножке. Я послушно выпила все до дна. Выхлебала, как ненормальная. Не совсем понимая, как так? Для чего спасать меня, помогая совершить побег, обучать, ставить решетку на сердце, а потом толкнуть обратно в руки монстра. Мне хотелось закричать на весь этот вертеп, «Зачем?!!».

Может быть так бессмертные развлекаются? Играют в игры с нами, смертными? Может быть, эти трое заключили какое-нибудь пари или сделку? Я переводила затуманенный взгляд на каждого из них, пока там лилась светская беседа ни о чем. На мои плечи давила тяжесть невыносимого лицемерия бала.

Передо мной появилось блюдо с чем-то типа дорогой птички в кусочках редких плодов, означающих избранность данного сообщества. И я пила фужер за фужером, не считая их. Но и меня никто не останавливал.

– Окажите честь, вьяна…

Ко мне обращались. Бывший учитель встал и потянул в зал, где кружились пары. Я послушно последовала за ним, под пристальным взглядом генералов. Он не стал выводить меня на середину, плавно ввел с края поля в общий вальс. Ведя твердо, помогая удерживать вертикальное положение. Я молчала.

– Золотце, трезвей, – приказал он, водя пальцами по моему запястью.

– Что вам нужно?

– Да, все то же самое.

Я собралась ему ответить, но нас разбил Велигор.

– Если дама не против.

Я против. Категорически. Жуан-Ди отступил, и я тут же оказалась в других руках. Это объятие было до боли знакомым. Велигор четыре месяца обменивался со мной воспоминаниями на покрытии. Лежал на мне голым. Купал в янской энергии, в своих желаниях до одури. До полной потери бдительности. Пока не получил то, что хотел. Ведь я не железная. Я живая. И ко всему привыкаешь. А когда на тебе лежит тело-копия статуи Давида Микеланджело, то это становится привычным. В сознании рождаются темные мысли о том, что было бы, если бы он оказался земным мужчиной. Каким?

– Ты его знаешь?

– Впервые вижу. Из всех арктиков эти двое самые не приятные. Я думала, что вы всегда молодые.

Велигор вел мягче Жуан-Ди, более умело. Или его объятия были привычнее. Мы впервые с ним разговаривали после случившегося.

– Мы выглядим, так, как нам хочется.

– Любой возраст?

– Взрослый.