С мамой они поженились в конце 90-х, а на закате столетия в 99-ом на свет появилась самая красивая и роскошная девушка на свете, с который я уже успела вас познакомить. Все было прекрасно, только как оказалось потом в этом самом году мой папаша дважды стал отцом. Причем его ублюдок родился раньше меня на целый месяц. Представьте себе! Папаша жил сразу с двумя женщинами и вскоре мама об этом узнала. Не знаю почему она сразу не выгнала его в шею, почему продолжала позволять ему жить с нами, тогда как он на целые годы пропадал со своей шалавой и этим гадким ублюдком, которого она ему родила.
Самир родился в августе, а я – в сентябре. Я знала, что у меня есть брат – сам папочка мне об этом поведал. Но в стенах нашей квартиры мы не называли его иначе, как – ублюдок.
Впервые я увидела его, когда нам было по семь лет. Замызганный, грязный мальчишка в старой поношенной одежде. Отец в тайне от матери решил нас познакомить. Понятия не имею на что рассчитывал этот дурочек. И когда он отошел нам за мороженным, его прекрасная дочурка, в этот день одетая в розовое платьице с лентами, плюнула «нагулешу» в лицо и разбила ему нос, сказал при этом:
– Ты грязный ублюдок, не смей приближаться ко мне!
Вторая наша встреча случилась тоже благодаря «добрым» намерениям нашего «заботливого» папочки, который, не уминаясь, хотел сдружить своих детей и привел его на мое тринадцатое день рожденье. Мама была вне себя от ярости. Требовала, чтобы они оба убирались прочь. Так и случилось, но после того, как кому-то снова разбили нос. И в этот раз это была уже я. Самир двинул мне правой, когда я назвала его мать шлюхой.
Больше я не видела этого ублюдка, а вскоре по какой-то случайности или мамины проклятья, бросаемые в их сторону, не летели напрасно, его мать заболела раком и через полгода скоропостижно умерла. У нас дома тогда был небольшой праздник. Мама купила торт и шампанское, которые мы пили вместе с ней и чокались бокалами, долитыми до краев игристым. Это был первый раз, когда я напилась.
Но отец ушел с концами еще прежде, чем она успела отдать свою душеньку Богу. Как я уже говорила после этого случился развод – отец выбрал сторону и остался со своим вторым ребенком (или первым?). Он даже успел жениться на его матери. Поэтому теперь этот ублюдок носил со мной одну фамилию. Мама снова вышла замуж, и мы уехали. Могу дать на отсечение обе руки, но с тех пор я ни разу о нем не вспоминала, а мама если и думала о папашке, то никогда не произносила его имя вслух, помимо тех случаев, когда меня приходилось называть по имени-отчеству.
И вот спустя больше девяти лет нам приходит известие, что папаша умер и его последней волей было – представьте себе! – оставить свою квартиру не только сыну, а еще и дочери! Ведь этот засранец умудрился-таки обзавестись личным жильем. Мне даже прислали письмо на электронную почту с его последними словами, где отец высказывает надежду, что его дети, которых он «любил одинаково сильно», не имевшие возможность узнать друг друга при его жизни, подружатся после его смерти. И это еще раз подтверждало, что наш папаша был идиотом! Ну как можно было такое вообразить!?
Причем эта квартира в Мухосранске была последним, что оставалось у этого ублюдка, но отец оставил ее нам двоим. Другая на моем месте отказалась бы от этого наследства. У меня и так было все – жилье в столице, дорогая машина, ежемесячное «пособие», выделяемое на мое содержание женишком и в скором времени я рассчитывала получить от него гораздо больше! Но мы с мамой были жадные на деньги и решили раз папаша-дурочек зачем-то вписал меня в наследство, надо вытянуть из него по максимуму даже после того, как он сыграл в ящик.
Глава 3
Правда и лететь в этот Мухосранск, из которого мы с мамой сбежал восемь лет назад тоже представлялось не очень соблазняющей затеей. Мне бы хотелось решить все вопросы не покидая столицы, но как оказалось, это можно было сделать двумя способами – либо оформить доверенность на маму, отчего она тут же отмахнулась, либо послать документы по почте, но это неизвестно, когда они дойдут и насколько затянется процесс разделения наследства. К тому же, речь шла о квартире, которую требовалось продавать, чтобы мы могли поделить между собой деньги.
Честно говоря, я не представляла себе встречу с Самиром. Он был мне все также противен и неприятен. Стоит ли говорить, что я не собиралась признавать его своим братом и тем более сближаться с ним, как хотел этого наш отец?
Я представляла себе его все таким же щуплым, сопливым мальчишкой с грязными руками, ниже меня ростом. Ведь девочки развиваются быстрее и последний раз, когда я видела его, Самир дышал мне примерно чуть выше плеча. Сейчас, он, наверное, ощетинился, как все восточные мужчины. Работал каким-нибудь гасторбайтером или грузчиком и ничем не отличался от узбеков, приехавших в Россию на заработки.