Мой слуга Тень (СИ)

Рекстон двигался совершенно бесшумно. Черный костюм сидел на нем как вторая кожа – дворецкого словно облили темнотой.

Когда его услуги не требовались, он отступал в угол и сливался с тенью. Он и сам походил на тень, но в то же время его присутствие невозможно было оставить без внимания.

Несмотря на роль слуги, Рекстон казался подлинным хозяином дома. Очевидно, что госпожа Эрколе привыкла во всем на него полагаться. Она говорила с дворецким уважительно и часто ловила его взгляд, как будто ожидая подсказки. Он был не только ее верным слугой, но и также ее союзником и опорой.

Как же Ирис не хватало Клодины за столом! Но она рассудила, что не стоит шокировать новую родственницу привычкой ужинать в компании куклы.

***

«Скромный» ужин состоял из нескольких холодных закусок и запеченной форели под сливочно-лимонным соусом.

Госпожа Эрколе клевала как птичка, но держалась так изящно, что хоть картину с нее пиши. А вот Ирис стоило больших усилий не набивать полный рот – так все было вкусно.

Они с отцом не голодали, но питались однообразно и в основном трактирными блюдами – готовить порой было просто негде. Изысканный обед на керосинке в ночлежке не сварганишь, будь ты хоть трижды искусный повар.

Приборов перед ней положили слишком уж много; для каждого блюда полагалась своя вилка или ложка.

Ирис не разбиралась в тонком этикете, поэтому брала тот прибор, который казался удобнее. Пару раз наверняка ошиблась, но надеялась, что тетя Грета не станет думать о ней хуже из-за этого.

А что о ней думает дворецкий, ее ни капли не интересовало. Не его это ума дело, о гостях судить.

– Сейчас подадут чай, и мы всласть поговорим, – слабо улыбнулась госпожа Эрколе.

Рекстон принес поднос и выставил на стол… паровоз.

Странная медная штука имела колеса, две трубы, из которых поднимался пар, угольный ящик и несколько датчиков и манометров. К передней части паровоза был приварен краник.

Брови Ирис полезли на лоб.

– Это самонагревающийся чайник, – пояснила госпожа Эрколе, страдальчески морщась. – Внутри кипяток, заварка, угли. Это сделал мой брат. У Гвидо было хобби – мастерить необычные вещи.

– Увлекательное занятие! – одобрительно воскликнула Ирис. Барон с Финеасом – ее настоящим отцом – нашли бы общий язык. Да и сама Ирис любила помогать отцу и копаться в шарнирах кукол.

– Занятие увлекательное, но далеко не безобидное, – вздохнула госпожа Эрколе. – Гвидо взялся механизировать всю усадьбу. У нас есть самоскладывающиеся стулья, будильник с сюрпризом и туфли с лезвиями – чтобы подравнивать траву во время прогулки. Изобретательская жилка Гвидо не давала ему покоя. Один лишь Рекстон и мог его урезонить. Например, Гвидо изготовил приспособление для снятия обуви. Рычаги крепко обхватывают ногу, и при этом чуть ее не отрывают. Рекстон сумел убедить Гвидо не предлагать свое изобретение гостям, пока он его не доработает, иначе мы бы разорились на протезы для знакомых, – объясняла госпожа Эрколе. – В доме постоянно что-то грохотало, взрывалось… Но теперь нам будет этого не хватать.

Она опять тяжко вздохнула.

– Мой брат был необычным человеком. Жаль, что вам не довелось с ним познакомиться.

Рекстон принес печенье и ореховый кекс и двинулся к выходу, но пожилая дама окликнула его:

– Рекстон, присоединяйтесь к нам. Садитесь. Займите место Гвидо.

Дворецкий беспокойно повел плечами.

– Госпожа Эрколе, простите, но…

– Забудем на этот вечер разницу в нашем положении, – решительно заявила его хозяйка. – Знаю, вам, как и мне, хочется больше узнать о госпоже Диль. Так садитесь же и разлейте чай.

Рекстон молча повиновался, хотя было видно, что он не рад приглашению и чувствует себя не в своей тарелке.

Где это слыхано, чтобы дворецкий занимал место покойного хозяина дома!

Ирис прекрасно поняла подлинную причину приглашения. Госпожа Эрколе хотела, чтобы дворецкий стал свидетелем их разговора. Раз она привыкла во всем полагаться на Рекстона, ей нужно знать его мнение насчет Ирис.

Она не сомневалась, что ничем хорошим этот разговор не кончится и внутренне собралась перед битвой.

***

После того как Рекcтон сервировал чай и занял место во главе стола, в комнате повисло молчание. Хозяйка намеревалась начать допрос, но не знала, как это сделать деликатно.

Она неуверенно глянула на дворецкого. Тот ободряюще кивнул.

Ирис перехватила инициативу и заговорила первой:

– Тут так тихо и уютно. Должно быть, славно иметь дом за городом.

– А у вас дом в Сен-Лютерне? С кем вы в нем живете?

– Живу с отцом. Мужем моей матери, – поправилась она. – Я всегда считала его родным. Раньше он занимался наукой. Был профессором математики.

– О! – уважительно воскликнула тетя Грета. – А вы чем занимаетесь?

– Я уличная артистка.

У тети Греты вытянулось лицо.

– О… – сказала она обескураженно. Госпожа Эрколе очень любила это междометие и выражала им множество чувств. – Простите… в каком смысле… уличная?

– В прямом. Я даю спектакли на улицах. Иногда в мюзик-холлах или тавернах.

– И какого рода спектакли вы даете? – энтузиазм покидал тетю Грету со скоростью воздуха из проколотого мяча. Она сдувалась с каждым новым ответом Ирис.