Мой сталкер

Мы живем в городе, где каждый знает друг друга напрямую или косвенно, потому что Одесса – большая деревня. Для обычных девочек это норма. Для изнасилованных – хуже локации не придумаешь.

Потому я так долго старалась меньше общаться с людьми – на первом курсе университета это особенно сложно, когда тебе нужно заводить новые знакомства. А ты лишь можешь догадываться – вдруг мой одногруппник знаком со мной через третьи лица?

К удивленному взгляду Андрея присоединяется еще и женский.

Не понимаю, почему меня так резко накрывает… Просто я без понятия, как вести себя, я подавлена, в голове снова и снова всплывают воспоминания, как меня насилуют. Я понимаю, что Андрей любит меня, но он не должен был смотреть на это! Не должен был смотреть, как над его девушкой издеваются лишь потому, что она девушка! Слабая девушка.

– Малыш, ты чего?

Мне страшно. Мне страшно. Мне страшно.

Мне не хочется, чтобы он меня сейчас трогал.

Задевая пяткой бордюр, теряю равновесие и падаю на спину. Пытающаяся смягчить падение рука вся в земле. Андрей ставит девочку на ноги и подбегает ко мне. Я смотрю на девочку. Она вместе с матерью – на меня. Женщина вновь берет дочь за руку и молча уходит.

– Андрей! Я скоро приду!

Во мне жил такой же ребенок, но Андрей видел, как его из меня зверски вытравили.

Мне снова страшно.

Каким-то образом я поднимаюсь, Андрей взволнованно смотрит, пытаясь оттереть рукавом толстовки грязь на моей ладони.

Было и так сложно принять то, что он все знал, но сейчас, когда он это увидел…

– Что такое?

– Мне страшно.

От чего – не знаю. Почему так неожиданно – не знаю. Состояние тревожности поглощает меня с головой.

Отец выводил меня из него. Отец – надежный.

Андрей выводил меня из него. Андрей – надежный. Был надежным, пока не…

– Почему? Что случилось, малыш? Все же в порядке было.

Подожди, сейчас подожди.

Просто представь сейчас, что будет, если он узнает: вы оба посмотрели не предназначенные друг для друга картины.

У него в телефоне я не нашла этого проклятого видео, но тошнота подходит к горлу только от того, что я думаю об этом. Чем он тогда лучше тех ребят, которых сам же и наказывал?

– Прости… Я… вспомнила неожиданно кое-что.

– Что вспомнила?

– Сон плохой приснился.

– Сейчас поднимемся – расскажешь.

* * *

Тщательно мою руки, глядя в зеркало.

Я так хочу быть девочкой в его глазах, которую часто видела в отражении – чистой и не имеющей груза за спиной.

Выхожу на кухню, где Андрей на столе раскладывает еду из пакетов, на которых написано «Вилки-Палки». Сразу же, только появляюсь в дверном проеме, он усаживает меня на стул, а сам присаживается на корточки и поглаживает мои руки.

– Ты меня не обманываешь? Правда кошмар вспомнила?

– Правда, пока ты с девочкой говорил, вспомнила.

– Что приснилось?

Сегодня ничего, я ведь почти не спала, а вот пару дней назад…

– Мама, – отвечаю то ли на вопрос, то ли на его прикосновения.

– Разве плохо, если мама снится?

– Когда снится несчастной и вечно плачущей – да.

Тогда Андрей меняется в лице, мечется немного, но все-таки находит что сказать:

– Все в порядке. Это просто кошмары. Не думай о них. Думай, как сейчас будешь вкусно есть.

На время мы забываем о произошедшем – или просто не показываем друг другу, что нас это тревожит?

Мы очень весело проводим время – объедаемся и дурачимся, словно дети. Андрей включается музыку на своем телефоне, но выбор песни оставляет желать лучшего.

– О не-е-ет, выключи этот ужас! – умоляюще прошу я, закрывая уши ладонями и морщась, будто съела целый лимон.

– А что не так? – не понимает он.

– Мне правда нужно объяснять, что не так с пацанским рэпом?

Андрей выключает трек, а потом встает, чтобы достать из холодильника воду.

У нас разные вкусы – ванильные и лиричные песни он слушает только со мной. Хотя в тот самый день он попросил в магазине поставить песню «В своих снах», а она явно отличается от того, что есть в его плейлисте.

Мне кажется, он немного смутился из-за резкой реакции на его музыку.

– Включи что-то свое.

Нажимаю на первую попавшую песню в приложении.

– Ну что, наелась? – переводит он тему, вытирая мои запачканные соусом губы.

– Объелась, – констатирую я.

– Теперь хорошо? Радуешься жизни?

– Только той, в который есть ты.

Нам уже не до музыки.

Нужно быть осторожнее, потому что после таких слов он может начать действовать. И начинает. Подхватывает меня на руки и бережно, как самое дорогое сокровище, несет через кухню в спальню.

Он кладет меня на кровать, пока я рассматриваю все вокруг. Здесь очень уютно – это небольшая комната, выполненная в современном стиле, с преобладающей серо-коричневой гаммой цветов. Я заходила сюда однажды на дне рождении Луны, но сейчас все абсолютно по-другому.

Надо мной нависает любимый человек, касается моих косичек, медленно стягивает с них резинки. Расплетает, будто его пальцы танцуют вальс с моими волосами.

Так, надо расслабиться. Попробуй довериться.

– Ты совсем ребенок с этими косичками.

– А без них?

– И без них тоже.