Мой старый добрый враг

— А ну, отодвинься! — зашипел Риган, приподнимаясь. Полковник, ухмыляясь в бороду, усадил его обратно.

— Тьфу на тебя!.. — с досадой пробормотал мой сосед. — Собака на сене! И сам не это, и другим не того…

— Разговорчики!.. — офигело «сено» в моем лице. — Ни стыда ни совести!

Кочевники загоготали. Я сердито запыхтела трубкой.

А море черное ревело и стонало… М-да, Ниссана и ее собратья, что и говорить, слегка перестарались! Надеюсь, что мы тут ненароком никого ко дну не пустим… Волны — чистый девятый вал, в черном небе набухли грозой низко висящие тучи, кое-где в их разрывах посверкивала молния. Ветер рвал волосы, в лицо плеточными ударами хлестал дождь… Я, нахохлившись, стояла у штурвала нашего «Морского волка», рядом с Гронусом, напряженно всматриваясь в даль. И где они?.. Уже час, как весь отряд до единого, кроме меня, нашего капитана и Спиртуса, отбыл на четырех кое-как залатанных за три дня кораблях дразнить Придонных Каракатов. И — ни слуху ни духу!.. Я уже волноваться начала! Еще и не видно ни черта из-за штормовой круговерти… Я хотела с ними плыть, так ведь не пустили! Велели оставаться под надежной защитой двух варваров. Ну Гронус — это ладно!.. Но от Спирта защиты этой самой — как, извиняюсь, от козла молока! Сидит в трюме, рядом с матросами, делая вид, будто стережет, чтобы не разбежались… Ага, так я ему и поверила! Трусло пузатое. Единственное, что его оправдывает, боится он не Каракатов, а бури. В отличие от невозмутимого Гронуса, которому всё по барабану — стоит себе, как памятник павшим возле Московского вокзала, ни разу даже не шелохнулся! Сразу видно, человек опытный… а у меня, от качки и нервов, кажется, уже морская болезнь началась. Предупреждал же меня полковник: не наедайся перед боем!.. Обычно я его не слушаю, но вот в данном случае — совершенно зря!..

— Меня сейчас стошнит, — глухо предупредил крыс.

— Только не в мой карман!.. Если уж так приспичило — гальюн налево вниз по лесенке!

— Разбежался… Чтобы меня шальной волной за борт смыло?!

— Тогда терпи. Мне тоже не очень комфортно…

— Я с-стараюсь…

— Гронус! — подергала я кэпа за рукав. — Ну, видно что-нибудь?..

— Пока нет.

— Вот черт! Сколько можно?! Торчим здесь, как идиоты… Может, их там съели уже десять раз?!

— Они бы дали сигнал из ракетницы. Мы бы увидели… мне, предводительница, тревожно: как бы корабли эти на части не рассыпались! На честном слове только и держатся…

— Вот и я думаю…

В утес с треском ударила молния. Я втянула голову в плечи… и услышала серебристые, нежные, зовущие голоса. Это пели сирены.

— Всемогущий Арес… — прошептал Гронус, приоткрыв рот.

Согласна! Это не песня, это… даже не знаю, как сказать!.. Безумство стихии, сливающееся с шепотом моря в безветренную лунную ночь, бередящий душу перезвон хрустальных колокольчиков, пронзительно-восторженный всплеск из самой глубины сердца… и всё — не то! Самый гениальный из поэтов застрелился бы от тоски, потому что описать словами то, что мы сейчас слышали, было невозможно…

— Стаська?..

— …

— Сестренка?!

— …

— Да очнитесь вы оба! — завопил крыс, вылезая из кармана. Что он там кричит?.. Не понимаю. Да и неважно… Ай!! Острые крысиные зубы впились в мое ухо.

— Не смей слушать! — заревел хвостатый. — С ума сошла?! Это тебе не филармония!..

— Ты что, Мындер, с дуба рухнул?! — завывая, мое командирство скакало по палубе, держась обеими руками за кровоточащую мочку. — У-у, больно!

— Зато соображалка сразу заработала!..

— Щас тут еще кое-кто заработает!.. Сапогом по хлебальнику!! Ой, мама-а…

— Терпи, казак, атаманом будешь!

— Я уже-е… ты мне ухо откусил, Тайсон доморощенный!..

— Да не, — отмахнулся он, — я ж легонько!..

— Ничего себе!..

— Хватит ныть, потом зубастого попроси, залижет…

— Гм!

— Да, ты права. Это уже какая-то порнография получится… Кстати, кэптена по черепушке огрей! А то, я смотрю, он тоже ушел в себя и заблудился… его я кусать не буду!

Я, оглядевшись и не найдя ничего подходящего, сняла с пояса секиру. Поплевала на руки…

— Эй, мать, ты че?! — всполошился крыс. — Убьешь!

— Я другой стороной… Прости, друг!! — ухнув, моя светлость с размаху опустила тяжелое топорище на затылок ничего не подозревающего варвара… как он грохнулся!.. Кхе… надеюсь, я ему башку не проломила, у нас всего один капитан!

— Стаська!.. — залезая ко мне на голову, запищал крыс. — Я их вижу!..

— Наших?!

— Ага! Давай-ка, приводи одноглазого в чувство, а то, не ровен час, сами об утес разобьемся… ты штурвал не удержишь!..

Я похлопала по щекам «вырубленного» Гронуса. Ага, сейчас он тебе и встал… это всё равно, что букетом подснежников пытаться пробить дубовые ворота. Нужно что-то посущественней!.. Я ощупала безжизненное тело и, найдя то, что искала, влила в рот кочевнику половину содержимого его же фляжки… Гронус закашлялся и сел на мокрых досках, яростно отплевываясь. Был бы Спиртус на его месте — он бы, пока всё не высосал, и ногой бы не пошевелил!..

— Что это было?! — прохрипел кочевник, глядя на меня осовевшими глазами.

— Вот… — растерянно протянула я ему флягу. — Твое!..

— Тьфу… — Лицо варвара перекосилось. — Лучше бы портвейну…