Мои странные мысли

Садуллах-бей успокоил его: гости принесут свою собственную ракы и поставят ее на кухне; те, кто захочет выпить, должны будут лично попросить об этом официантов: нужный стаканчик ледяной ракы будет приготовлен наверху и незаметно принесен вниз. Конечно, их собственные гости: таксисты – друзья его сына, соседи, футбольная команда Кадырги и ее совет директоров, – безусловно, выпьют. Большинство из них поддерживают Республиканскую народную партию[74].

– Как и я, – сказал Мевлют в духе солидарности, но без особой убежденности.

Отель в Аксарае был новым зданием. Копая котлован для фундамента, подрядчик нашел остатки небольшой византийской церкви, и, поскольку такое открытие обычно приводило к остановке строительных работ, ему пришлось заплатить в муниципалитете несколько солидных взяток, чтобы никто не заметил руин. Для компенсации этих затрат он заложил лишний цокольный этаж. В ночь свадьбы Мевлют насчитал в комнате двадцать два стола, которые на следующий день утонули в густом сигаретном дыме. Шесть столов были только для мужчин. Эта часть свадебного зала была заполнена друзьями жениха из местных и таксистов. Большинство этих водителей были не женаты. Но даже те, что пришли с женами, достаточно быстро оставили их с детьми в части зала, отведенной для семей, и пришли присоединиться к друзьям за столами холостяков, где им казалось веселее. Мевлют знал, сколько за теми столами пили, уже просто по большому числу официантов, носившихся с подносами ракы и льда между кухней и тем концом зала. Открыто гости пили даже за смешанными столами. Там некоторые, вроде одного особенно раздражительного старика, потеряли терпение от медлительности официантов и решили взять дело в свои руки: сами отправились на кухню наверх, чтобы налить себе.

Мевлют и Февзие перед свадьбой учли обстановку в семье Акташ. Бозкурт уже уехал на военную службу. Коркут мог найти повод не прийти. Февзие, которая была в курсе всех семейных новостей через Самиху, сказала, что настроения на Дуттепе не столь негативны. На самом деле главная опасность исходила не от Бозкурта или Коркута, а от самой Самихи, которая не выносила Коркута и Сулеймана.

Хвала Всевышнему, приехали Горбун Абдуррахман, а также Фатьма и ее тощий как жердь муж из Измира. Февзие отправила их всех на свадьбу в одном такси с Самихой. Начало празднества Мевлют провел волнуясь, почему такси едет так долго и где Акташи, хотя все другие гости с Дуттепе уже появились со своими подарками. Все, кроме одного из четырех больших столов, поставленного для семьи и друзей невесты, уже были заполнены. Мевлют пошел наверх на кухню, чтобы выпить стаканчик ракы так, чтобы его никто не видел.

Когда он вернулся в свадебный зал, то увидел – стол уже занят. Когда они появились? Он сел к Садуллах-бею за стол жениха и продолжил наблюдать за своей семьей. Сулейман привел обоих сыновей, трех и пяти лет. Мелахат была одета очень элегантно. В своем костюме и при галстуке, Горбун Абдуррахман выглядел так аккуратно и галантно, что его можно было спутать с отставным должностным лицом. Каждый раз, замечая Самиху, Мевлют вздрагивал и отводил глаза.

Самиха. Моя дорогая Февзие, в красивом свадебном платье, сидела рядом со своим мужем в середине зала, и я не могла глаз оторвать от нее, всем сердцем чувствуя ее радость и волнение. Как чудесно быть молодым и счастливым! Мне было также очень приятно услышать от моей дорогой Фатьмы, сидевшей рядом со мной, что она счастлива со своим мужем в Измире: его семья поддерживает их, они очень хорошо успевают в учебе, провели летние каникулы на практике в отеле на Кушадасы, их английский все лучше. Было замечательно видеть, как они все время улыбаются. Когда моя дорогая Райиха покинула нас, я плакала целыми днями не только потому, что потеряла любимую сестру, но и потому, что эти две чудесные маленькие девочки осиротели в таком юном возрасте. Я попыталась стать матерью этим несчастным девочкам, пусть и на расстоянии. Трусливый Мевлют не хотел видеть меня в своем доме, потому что боялся слухов и непонимания Ферхата; это ранило мои чувства и гасило энтузиазм, но я никогда не сдавалась. Когда Фатьма сказала: «Как тебе идет это лиловое платье, тетя!» – я подумала, что сейчас расплачусь. Но сдержалась, поднялась на кухню и, сказав одному из официантов: «Мой отец все еще ждет, пока вы не принесете ему выпить», немедленно получила стаканчик ракы со льдом. Я села на подоконник окна на лестнице и быстро осушила стаканчик, а затем поспешила на свое место за столом, между отцом и Фатьмой.