Мои странные мысли

В городе открылось несколько новых дорогих ресторанов, но в этих местах искали людей с «гостиничным образованием», которые говорили по-английски достаточно, чтобы отличать «yes» от «no», а не таких деревенщин, как Мевлют. В начале ноября он устроился в один ресторанчик, но уже через пару недель уволился. Какой-то умник в галстуке разорался, что его томатная паста не была достаточно острой, Мевлют резко ответил ему, а потом в досаде снял и отбросил собственный передник. Правда, этот поступок не был импульсивным жестом грустной и усталой души: шли счастливейшие дни его жизни. Вскоре ему предстояло стать отцом, и он собирался потратить все подаренные на свадьбу украшения на новое дело, которое должно было обеспечить будущее его сыну, – на торговлю пловом с нутом.

Один официант познакомил Мевлюта с торговцем из Муша, который много лет продавал на улице плов с нутом, но недавно перенес удар. Заболевший торговец хотел продать свою тележку и свое место у причала автомобильного парома в Кабаташе. Мевлют знал по опыту, что большинство уличных торговцев, собиравшихся продать дело, преувеличивают свои права на конкретное место. Если кому-то из них и удавалось подкупить и задобрить ближайшего городового, выпросив разрешение ставить свою тележку на несколько дней, подобный счастливчик, как правило, забывал, что этот угол не является его законной собственностью, а принадлежит народу и государству. Но несмотря на это, после многих лет работы на улице с шестом на спине Мевлют питал большие надежды и начал наслаждаться мечтами о собственном месте в Стамбуле, совсем как у какого-нибудь настоящего владельца магазина. Он знал, что его немного обманывают, но не стал слишком торговаться с полупарализованным стариком. Чтобы завершить сделку, Мевлют и Райиха пару раз ходили к торговцу и его заике-сыну в квартал гедже-конду за Ортакёем, где те снимали лачугу, которую делили с тараканами, мышами и свистящими на огне кастрюлями. После этого Мевлют пришел еще один раз, чтобы забрать тележку и откатить ее к своему дому. Он купил по мешку риса и нута у оптовика в Сиркеджи и поставил мешки дома между кухней и телевизором.

Райиха. Перед тем как ночью лечь спать, я хорошенько замачиваю нут и ставлю будильник на три утра, чтобы встать и проверить, достаточно ли он размяк, а затем поставить его в котле на слабый огонь. После того как я ставлю котел на плиту, мы с Мевлютом обнимаемся и возвращаемся спать под убаюкивающее побулькиванье кипящего котла. Утром я обжариваю рис в небольшом количестве масла, в точности как нас учил человек из Муша, и оставляю его ненадолго томиться на медленном огне. Пока Мевлют ходит за покупками, я варю и затем обжариваю курицу. Затем чищу куриное мясо от кожи и костей, добавляю на свой вкус тимьяна и перца и, может быть, одну или две дольки чеснока, разделяю оставшееся мясо на четыре части и раскладываю рядом с рисом.

Мевлют возвращался домой с утреннего похода за покупками с большой сеткой томатов, вдыхал восхитительный аромат стряпни Райихи и гладил руки жены, ее спину, ее растущий живот. Курица Райихи нравилась всем покупателям Мевлюта – конторским служащим, которые ходили на работу в банках и офисах Фындыклы в строгих костюмах, шумным студентам из близлежащих школ и университетов, рабочим с ближних строек, водителям и пассажирам, коротавшим время в ожидании парома. Вскоре он обзавелся постоянными покупателями. Среди них были большой, дружелюбный охранник местного отделения «Ак-банка», который выглядел как бочка и всегда носил солнцезащитные очки; щеголяющий своей белой формой господин Недим, который продавал билеты на паром; мужчина и женщина, работающие в страховой компании поблизости. Мевлют всегда находил, о чем поговорить с каждым покупателем, – разговоры шли о пенальти, который не поставили «Фенербахче» в последнем матче, или о слепой девушке, которая знала все ответы на вчерашней телевикторине. Он сдружился даже с муниципальной полицией, угощая городовых бесплатной курицей и сладкими речами.

Как опытный уличный торговец, знавший, что разговоры с людьми – часть работы, Мевлют никогда не обсуждал политику. Он заботился не столько о деньгах, сколько о том, чтобы покупатель несколько дней спустя вернулся просто потому, что ему понравились рис и курица.

Большинство покупателей Мевлюта давали понять, что главная привлекательность его еды – в ее дешевизне и доступности, а некоторые даже говорили об этом прямо. Иногда покупатели бывали столь любезны, что говорили ему: «Поздравляю, торговец, твоя еда восхитительна», и это так радовало Мевлюта, что он на некоторое время забывал о суровой реальности, которую старался скрывать и от себя, и от Райихи: он совершенно ничего не зарабатывал на этой торговле рисом. Он подозревал, что в этом не было его вины. Уличный торговец из Муша провел восемь лет на том же месте только затем, чтобы умереть в немощи и нищете.