Мои странные мысли

По четвергам, когда нам надо было закупаться для магазина гвоздями, краской или штукатуркой, я ездил на рынок и, нырнув в людской поток рынка и в море лавочной суеты, выныривал лишь спустя несколько часов. Время от времени я заезжал на случайную улицу где-нибудь на холме за Юскюдаром, проезжая дома, построенные из саманных кирпичей, бетонные заборы, мечети, фабрики, площади. Я продолжал ездить мимо банков, ресторанов, автобусных остановок, но нигде не было ни следа Самихи. Тем не менее во мне росла уверенность, что она где-то рядом, и, сидя за рулем, я представлял, что гонюсь за своей мечтой.

Вторая дочь Мевлюта и Райихи, Февзие, родилась в августе 1984 года, легко и без лишних больничных расходов. Мевлют был так счастлив, что написал на своей тележке: ПЛОВ «ДВЕ ДОЧКИ». Если не считать хаоса, который обе малышки устраивали, плача ночью в унисон, хронического недосыпа и зачастившей к ним Ведихи, которая постоянно являлась помочь и часто лезла не в свое дело, Мевлюту было не на что жаловаться.

– Брось ты этот плов, дорогой зятек, присоединяйся-ка к семейному бизнесу и обеспечь Райихе лучшую жизнь, – сказала однажды Ведиха.

– У нас и так все очень хорошо, – ответил Мевлют.

Райиха выразительно посмотрела на сестру, как бы говоря: «Это неправда», что задело Мевлюта, и, как только Ведиха ушла, он начал бурчать: «Кем она себя вообразила, чтобы вмешиваться в нашу жизнь?» Он даже думал запретить Райихе ходить в дом к сестре на Дуттепе, но настаивать на этом не стал, понимая, что несправедливо требовать от нее подобного.

8. Капитализм и традиции Счастливая семейная жизнь Мевлюта

В конце февраля 1985 года, когда длинный, холодный, неудачный рабочий день тянулся к завершению, Мевлют собирал тарелки и стаканчики, чтобы отправиться с Кабаташа домой. Неожиданно прикатил Сулейман на своем фургоне.

– Все уже передали подарки для твоей новой дочки, даже амулеты от сглаза на одежку прикололи, а я только собираюсь, – сказал он. – Давай посидим в машине, поговорим. Как работа? Ты тут не замерз?

Карабкаясь на переднее сиденье, Мевлют вспомнил, как часто прекрасноглазая Самиха сидела на этом самом месте до того, как убежала год назад, как много времени она провела здесь, катаясь с Сулейманом по Стамбулу.

– Я уже два года торгую пловом и за все это время ни разу не садился в машину покупателя, – сказал он. – Здесь слишком высоко, у меня голова кружится, я лучше выйду.

– Сиди-сиди, нам о многом надо поговорить! – сказал Сулейман, хватая за руку Мевлюта, взявшегося было за дверную ручку. Сулейман посмотрел на друга детства взглядом, полным страдания и любовной тоски.

Мевлют видел, что глаза двоюродного брата говорят ему: «Мы квиты теперь!» Он жалел Сулеймана, и в этот момент ему открылась истина: Сулейман расставил ловушку, он заставил Мевлюта думать, что девушку с мерцающими глазами зовут Райиха, а не Самиха. Если бы Сулейман сумел жениться на Самихе, как планировал, Мевлют продолжал бы делать вид, что никакой ловушки не было, чтобы все были счастливы…

– У вас с братом дела отлично идут, машаллах, Сулейман, а вот мы все никак не можем найти способ разбогатеть. Я слышал, что Вуралы уже продали больше половины новых квартир, которые строят, хотя еще не закончили и фундамента.

– Да, у нас все идет хорошо, хвала Создателю, – сказал Сулейман. – Но мы хотим, чтобы и у тебя дела шли хорошо. Мой брат думает так же.

– Так что за работу вы предлагаете? Мне что, завести чайную в конторе у Вуралов?

– Ты хотел бы завести чайную?

– Покупатель идет, – сказал Мевлют, выбираясь из машины.

Никакого покупателя не было, но он повернулся спиной к фургону Сулеймана, зачерпнул немного плова на тарелку, разровнял горку обратной стороной ложки. Он выключил газовую плиту, которая была устроена в его трехколесной тележке, и с удовольствием отметил, что Сулейман вылез вслед за ним из фургона.

– Смотри, если не хочешь говорить, не будем, но дай мне самому преподнести ребенку подарок, – сказал Сулейман. – По крайней мере, я хочу увидеть ее.

– Если ты не знаешь дорогу к моему дому, следуй за мной, – сказал Мевлют и начал толкать тележку.

– Давай погрузим тележку ко мне в фургон! – сказал Сулейман.

– Не стоит недооценивать эту тележку, это как ресторан на трех колесах. Кухонная часть и плита очень хрупкие, а весят много.

Мевлют взбирался на холм Казанджи (что обычно занимало у него двадцать минут) в сторону Таксима, пыхтя за своей тележкой, когда Сулейман позвал его:

– Мевлют, давай привяжем твою тележку к бамперу, и я осторожно оттащу ее.

Брат выглядел достаточно искренним и дружелюбным, но Мевлют продолжал двигаться, как будто ничего не слышал. Через несколько метров он подтолкнул свой «ресторан» на колесах к обочине дороги и поставил его на тормоз. «Поднимайся к Таксиму и жди меня на автобусной остановке Тарлабаши».