Мой сумасшедший папа

Эльза решила открыть окно: все же свежий воздух бодрит, дает стимул к желанию убираться. Как учили в детстве: «Солнце, воздух и вода – наши лучшие друзья».

Окно медленно распахнулось. Эльза взобралась на подоконник и разглядывала двор – детские грибочки, песочницы, чахлую первую зелень и каких-то двух мужиков, беседующих неторопливо, по-соседски у подъезда.

Солнца не было. Было некое мягкое, теплое, волнующее состояние в природе. Ощущение большого солнца где-то близко, рядом. Вот-вот оно разорвет серебристые тучи и порадует мир личным присутствием. Вот-вот… Пора бы уже. Все-таки весна, восьмое мая, предпраздничный день, и еще эти – наши лучшие друзья: солнце, воздух и вода.

Серебристые тучи сковали небо. Эльза нахмурила брови. Тут звякнул телефон. Она молча сняла трубку. Она никогда не говорила дурацких слов, по сути в никуда: «Але», «Здрасте», «Я слушаю», «Квартира такая-то». Даже «ку-ку» не говорила. Если кому чего надо, сами скажут.

– Кто это? – нервно потребовали в трубке. – Але! Але!

– Это я, теть Валь, – ответила Эльза. – Чего тебе?

Звонила сестра мамы.

– Девочка, здравствуй. Ты помнишь, какой сегодня день? Ты уж прости, что напоминаю.

– Помню. Ну и что?

– Хочешь, можем встретиться. Приезжай ко мне. А? Пора мириться, девочка.

– Посмотрим.

– Приезжай. Блинов напеку. Рыбка красная есть – в заказе достала. Твоя любимая.

С тетей Валей Эльза за этот год ссорилась по-крупному раз десять. И каждый раз после обидных монологов они пытались мириться. Вернее, пыталась тетя Валя. А сегодня как раз был мощнейший повод для родственного воссоединения.

Тетя Валя была старой девой, жила одна в чистенькой, вылизанной квартире. Поэтому Эльза не любила гостить у нее.

– Договорились? Придешь? Только позвони перед выходом. Чтобы я блины поставила, – просительно сказала тетя Валя. Помолчала и добавила: – Надо быть ближе друг к другу.

– Ладно.

Эльза положила трубку. Поговорили. Чего сегодня все лезут к ней в душу? Напоминают заботливо? Вопросы задают – помнишь, не забыла? Думают, она – обезьяна, лишенная памяти?

Эльза помнила о сегодняшнем дне весь год. Каждый день. И летом, и осенью, и в снег, и в дождь, и во время страшных скандалов с отцом. Но какой толк в ее памяти?

Год назад, восьмого мая, Эльза позвонила домой между третьим и четвертым уроками. Первый и последний раз в жизни она звонила домой из школы. Была причина для этого звонка, можно сказать, экстренный момент.

В комнате, где обычно восседала старая, седая секретарша директора, с остекленевшими глазами и вечной жесткой химией, было пусто – повезло. Сумеречный день пробивался сквозь железную решетку на окне. Зачем в школе по всему первому этажу в окна вделаны решетки?

Мать подошла не сразу, на третий гудок. Это разозлило Эльзу. Она знала: телефон стоит рядом с диваном – протяни руку и сними трубку.

– Дочка? – спросила мать тихим голосом.

– Я, ма, я. Ты просила – я звоню, – быстро проговорила Эльза. – Отец дома?

– Он ушел. Как твои дела?

– Тип-топ. А ты как?

– В порядке. Не волнуйся.

Бог мой, Эльза и не думала волноваться. С чего бы ей волноваться? На улице – весна, завтра – День Победы, всенародный праздник, она с командой решила смотаться в парк Сокольники, поглазеть на народное ликование. Настроение боевое.

– Ладно. Ты там не скучай, ма. Почитай чего-нибудь.

– Дочка, ты не могла бы сегодня прийти пораньше? – спросила мать.

– Ты же знаешь, у меня шесть уроков. Последний – алгебра. Не хочу на Антошку нарываться. Не отпустит.

– А ты объясни Антонине Ивановне, что мама просила. Она отпустит, – сказала мать.

– Ладно. Попробую. Но не обещаю. Отец-то когда придет?

– Он не сказал. Ты же знаешь, в каком он сейчас настроении. – Мать, как всегда, защищала отца.

– В настроении, не в настроении… Он же обещал сегодня не уходить! – раздраженно пробубнила Эльза.

Мать промолчала. Эльза слышала, как бурлил школьный коридор, как с визгом и криками носились малыши из начальных классов. Надоел ей смертельно этот разговор с матерью. Зачем только она позвонила?

– Дочка? – испуганно позвала мать. – Ты где? Дочка!

– Да здесь я, здесь. Мне пора, ма.

– Что, уже звонок?

– Да, – соврала Эльза. – Ну всё?

– Приходи пораньше. Я тебе расскажу про Токмаков. Ты же любишь про Токмаков?! – В тихом голосе матери Эльза уловила отчаяние.

– Ладно, ладно. Договорились, ма. Пока.

Эльза шмякнула трубку.

Ни у кого Эльза не собиралась отпрашиваться. Последним уроком у них сегодня, восьмого мая, была физра, а не алгебра. И вообще у них сегодня было не шесть уроков, а пять. И после пятого урока она потащится к Панку слушать новые записи.

Зачем она только звонила из школы домой? Да, мать утром попросила. Ну и что? Странно попросила: «Дочка, позвони мне сегодня обязательно. Позвонишь?» Ну так что из этого? В чем, собственно, трагедия? Попросила и попросила. Она, Эльза, примерная дочь, выполнила материнскую просьбу. Всё. И на этом хватит. Никаких Токмаковых переулков.