Мой сводный Дьявол (СИ)

- Двадцать три года. – ответил снова коротко.

- Тебе здесь не нравилось?

- Наоборот. Я был вполне счастлив здесь.

- Так почему ты уехал?

- Это не было моим решением.

Что именно он мог иметь в виду? Родители выгнали его из дома? Зная Джозефа, он бы никогда этого не сделал. В этом я была уверена. Догадки могли бы заполонить мой разум, но к счастью, всё что мне нужно было сделать, так это спросить напрямую.

- Чьим же тогда?

- Судебной системой США в содействии с налоговым департаментом. – почесав затылок, сказал Йен без тени стеснения.

Ступор. Вот как можно было описать моё состояние в тот момент. Даже мой рот приоткрылся от подобного заявления. Я не моргая смотрела в его лицо, стараясь найти хоть намёк на неудачную шутку, но такового не находилось. Но как же так? Почему мне никто не говорил о том, где он был на самом деле? Может мама тоже не знала?

- Так значит…все двенадцать лет…ты был… - выдавливала я, не веря тому что говорю.

- В Федеральной тюрьме Массачусетса. – закончил за меня Йен, с ухмылкой на губах. – Кстати, я находился всего в сорока милях от Бостона. Название Девенс тебе знакомо?

Я медленно кивнула. Конечно я знала Девенс. Это была так называемая «тюрьма для белых воротничков». Туда попадали богатые за укрывание налогов и отмывание денег. С одной стороны мне было легче от мысли, что Йен не был насильником, убийцей, или вором, но это не делало его срок меньше. Чтобы загреметь в Девенс на такое долгое время, речь должна была идти о миллионах долларов, а может и того больше.

- Что ты натворил? – сглотнула я.

- Ничего. – пожал он плечами.

- Только не надо говорить, что ты был невинен как младенец.

- Отнюдь. За мной водилось много грешков, но ни один из них не привёл меня туда.

- Йен, ты обещал не юлить.

- Я этого не делаю. Просто это долго объяснять. Уверена что хочешь тратить своё время?

Вместо ответа, я устроилась поудобнее и демонстративно приподняла брови, и Йен кивнул:

- Ну что ж. С чего начать?... К двадцати трём годам я стал заместителем своего отца в его компании. Мы открывали новые автомастерские по всему Массачусетсу. Дела шли хорошо. Ну, вернее, как мне тогда казалось. О проблемах я узнал только когда отец попал в больницу с тяжёлым сотрясением мозга, сломанными рёбрами и выбитой коленной чашечкой. Я прибыл в его палату первым, и он рассказал мне что случилось, и умолял ничего не говорить матери. Оно и было понятно. Она итак была на взводе, и подобные новости могли её ещё больше расстроить. Мы решили сказать ей, что это была автомобильная авария.

- А на самом деле?

- К тому времени отец уже год как скрывал настоящее положение вещей. А именно его плачевное финансовое положение. Гордость не позволяла ему спросить денег у жены, и он искал другие пути. Он занимал деньги у весьма сомнительных личностей, но это было лишь причиной его попадения в больницу. Я уплатил им долги, передав несколько автомастерских в их пользование, но проблема оставалась и становилась только хуже. Мы стояли на грани банкротства. Отчаяние вынудило отца принять предложение одного типа, которого он повстречал в церкви, всего несколько месяцев после выписки из госпиталя. Тот был очень убедителен, когда рассказывал отцу сказки с обещаниями быстрой наживы. К сожалению, он не посоветовался со мной перед тем как влезть в очередную авантюру, а когда наконец это сделал, было уже поздно. В то же время у него появились частые головные боли и головокружения. Сначала он считал что всё это стресс, но как оказалось, то было последствием его предыдущей травмы…

- …Аневризма.

Йен кивнул. Он нахмурил брови и с силой сжал челюсть. Я видела как тяжело ему было говорить о подобных вещах, но мне надо было это слышать. Мне хотелось понять мужчину сидящего передо мной, и единственным путём к этому, было дать ему договорить.

- Так вот… - после недолгой заминки, продолжил Йен. – Отец снова попал в больницу. То был первый разрыв аневризмы. Он пролежал в коме несколько месяцев, а когда наконец очнулся, то узнал о том, что налоговая завела уголовное дело, и что я взял вину на себя.

- Но…почему? – недоумевая захлопала ресницами.

- Почему? Лилли, ты и вправду хладнокровная… Потому что он был моим отцом, и к тому же он был болен. Ему было не место в тюрьме. Да и мать не перенесла бы такого удара. Я никогда не был примерным сыном. Часто делал глупости, а потому ей было легче принять тот факт, что я мог быть в ответе за подобные преступления.

- И она просто смирилась с тем, что ты загремел в тюрьму?

- О нет! – грустно засмеялся Йен. – Она была настоящей тигрицей! С помощью денег своего семейства она наняла лучших адвокатов, поторопила суд, а заодно закрыла рот надоедливым журналистам. Кстати, это была её идея сказать, что я уехал в Китай.

- Но почему? Зачем было лгать?

- Чтобы спасти её семью от позора. Такое пятно было бы неприемлемым для чопорных аристократов во Франции. Они уже были на грани нервного срыва, когда она заявила что выходит замуж за американца.

- А что же Джозеф? Я никогда не поверю, что он бросил тебя в тюрьме на двенадцать лет, и даже не попытался вытащить оттуда.