Мой сводный

В то же время, ее желание помочь и не подвести, я тоже могу понять. Ася видела, как я стремлюсь получить высшее образование, закрепить свои позиции в столице и устроиться в будущем на топовую должность, и боялась поставить меня перед выбором. Однако, его бы и не было, потому что, как бы я не желал построить головокружительную карьеру – никогда бы ее не предал и не променял. Не позволил слизняку Кисляеву притронуться даже пальцем к моей девочке. Невероятно больно понимать, что она считала иначе, допускала мысль, что кто-то или что-то могут быть для меня важнее и иметь больший приоритет.

Через пару недель на мой телефон раздается звонок. По голосу понимаю, что это отец Феди. Признаюсь, неприятно общаться хоть с кем-то из Кисляевых, но в то же время осознаю, что Николай Степанович уж точно не виноват, что его сынок такое чмо.

- Добрый вечер, Максим, - произносит осипшим голосом в трубку, хочу чтобы ты и Ася явились в среду на предварительное заседание в суд.

- В смысле? – искренне удивляюсь. – В чем дело?

- Я же говорил, что мой сын ответит за свои поступки, слово я свое сдержал. Асе нужно будет рассказать всю историю, подать официальное заявление, а там – как решит закон. Закрывать глаза можно на многое, но есть вещи, которые прощать нельзя. Насилие над женщиной - слишком серьезный акт, чтобы оставить его безнаказанным.

Слушаю отца Феди и не могу поверить, что он решился. Честно говоря, полагал это просто пустые слова, когда он в квартире бывшего друга сотрясал воздух угрозами по поводу наказания. Оказалось, нет.

- Я сброшу номер, свяжитесь с адвокатом, он поможет все правильно оформить и назначит время для встречи в суде, - продолжает устало. – Прости меня, Макс, я понимаю, что звучит глупо, но я отец Федора и мне искренне жаль, что тебе и твоей девушке пришлось столкнуться с жестокостью моего сына. Видимо, есть и моя вина, что он вырос таким, что же. Пусть посидит и подумает о жизни. Иначе не получается.

- Вам виднее, - отвечаю сухо. – Извинения принимаю, но это не значит, что и Федю прощаю. Этого я никогда не смогу сделать, - откровенно заканчиваю.

- Договорились, - прощаемся с мужчиной, и я кладу трубку.

Вот так. Вся самоуверенность Феди летит в тартарары, собственный отец решил отправить его в тюрьму за то насилие, которое он совершил над Асей.

Мне не жаль заклятого товарища, даже на миг не жаль. Он годами обманывал меня и глумился над моим любимым человеком, прикидываясь лучшим другом. Это самое настоящее предательство и прощения такому нет.

Весь разговор и контакты я передаю Асе. Еще дней десять мы решаем мелкие вопросы, такие как составление заявления, чтобы можно было предъявить официальное обвинение Феде и допросы, во время которых Асе приходится переживать снова и снова унижение от воспоминаний того дня, когда Кисляев ее изнасиловал.

По предварительной договоренности, на суд Ася решает не идти. Делиться в пятый раз неприятными подробностями, да еще и в присутствии Феди, для нее слишком травматично. Постоянное обсуждение столь больной темы и так делают из нее нервную и дерганную.

В день икс мы остаемся с Асей дома, покупаем гору вкусной еды и начинаем смотреть сериал, завалившись с ней в постель. Я всячески пытаюсь отвлечь ее от мыслей о том, что сегодня Федора, скорее всего, посадят.

Как ни странно, энтузиазм и решимость Аси качаются на качелях - она то желает упечь его за решетку, то оставить в покое и не рушить жизнь.

- Перестань, и не размышляй о его будущем. Он не думал о тебе, к тому же, решать должен суд, - призываю ее к разуму. – Ты не должна прощать таких вещей. Представляешь, сколько еще девушек могло быть на твоем месте? А если он не остановится?

Мне удается убедить Асю, и она вроде бы успокаивается. Природу ее сомнений можно понять, все же посадить человека за решётку не так уж и легко, как бы не казалось.

В шесть вечера я получаю смс от адвоката:

«Четыре года, решение вынесено».

С облегчением вздыхаю и сообщаю об этом Асе. Она смотрит на меня, тянется в объятия и начинает громко навзрыд рыдать.

- Знаешь, Макс, - произносит сквозь слезы. - Впервые мне стало легко и спокойно на душе. Насильник получил по заслугам, и теперь я могу жить и не думать о том, что его деяние осталось безнаказанным.

Глажу Асю рукой по спине и пытаюсь успокоить. Ее слезы затихают. По телу начинают блуждать токи желания и я понимаю, что сойду сейчас с ума, если не войду в свою девочку. Как шальной начинаю стягивать с нее одежду и попутно целовать. Наши языки сплетаются и чувствую, что Ася тоже возбуждена.

Впиваюсь в ее твёрдые бугорки сосков и слегка прикусываю, ее стон только подстегивает не останавливаться. Спускаюсь ниже и провожу языком по ложбинке, одновременно стягивая с Аси трусики. Развожу ее ноги и касаюсь пальцами – горячо и мокро. Так и хочется поскорее оказать внутри нее. Трясущимися от нетерпения руками, достаю член и без особых прелюдий вхожу в нее, навалившись тяжестью тела. Толчки мои глубокие и резкие, удовольствие дурманит голову.

- Только не останавливайся, прошу, - выдыхает в губы Ася.