Мой сын Далай Лама. Рассказ матери

Наше путешествие было полно опасных приключений. В некоторых местах приходилось пересекать глубокие ущелья и теснины по небрежно проложенным дощатым мостикам. Из-за недавних проливных дождей в горах сохранялась угроза обвалов. Все мы были в постоянном напряжении. Вперед посылали разведку, и в случае опасности нам махали красным флагом.

После Конко дорога стала совсем скверной. Большую часть пути пришлось проделать пешком. Наши лошади поранили ноги камнями на дороге, у многих текла кровь. Немало наших вьючных животных свалились в быстрые реки с ненадежных мостов, семь из них погибли. Не было подходящих мест для ночлега, и приходилось сооружать временные хижины из бамбука.

Через три дня я спросила, сколько еще придется терпеть подобные приключения, так как склонялась к мысли о возвращении в Лхасу, Мне ответили, что такой скверной дороги остается еще ровно на три дня пути, а затем нас встретят на автомобилях, так как сейчас как раз прокладывают автотрассу. Я согласилась продолжить путь. Мы с семьей двигались впереди отряда Его Святейшества. Обе наши группы насчитывали три сотни человек.

Однажды с холма прямо перед нами неожиданно начали сползать каменные глыбы и осадочная порода. Через два часа ожидания я сказала двоим наставникам Далай Ламы, что пора продолжить путь, так как оползень прекратился. Они колебались, но я решила тронуться. Мой внук вел за вожжи дри, а Нгари Ринпоче ушел вперед. Внезапно опять начали падать камни. Моя лошадь замерла, едва услышав звук обвала, а конь внука, заслышав грохот, резко прыгнул вперед на пятнадцать футов. Это было чудо: если бы не этот прыжок, то и конь, и наездник непременно погибли бы. Это был наиболее опасный момент нашего путешествия.

Через два дня мы прибыли в Шинань, где провели два дня. Там мы встретились с Панчен Ламой и продолжили путешествие вместе с ним. Там же нас встречал мой свояк. Затем мы на один день остановились в Почи и оттуда продолжили путь на мощных русских джипах.

Дорога от Лхасы до китайской границы заняла у нас две недели. Ланчжоу на границе Китая и Тибета представляет собой плодородный край со средиземноморским климатом и обилием фруктов. Меня поразило единообразие внешнего вида тамошнего населения. Все – и мужчины, и женщины – носили одинаковую одежду, типичную для коммунистического Китая: синие рубашки и брюки. Даже фуражки были из синей саржи.

В Ченгду, провинция Сычуань, мы провели десять дней. У меня было такое ощущение, что китайцы стараются поразить нас: гостей никогда не возили в такие места, о которых у них могло сложиться негативное впечатление. Везде было чисто и ухоженно.

Из Сычуаня мы полетели в Пекин, а слуг и лошадей отослали назад в Лхасу. В Пекине мы пробыли три месяца. Там встречались с Чжоу Эньлаем, Лю Шаоцы и Чжу Дэ. В Пекине нам выделили огромный трехэтажный особняк. Его Святейшество жил на верхнем этаже с двумя наставниками, мы с семьей занимали нижние этажи. В день прибытия нас встретили грандиозным банкетом.

Китайцы просто завалили нас развлечениями. У нас не было ни минуты отдыха, и я очень уставала. По вечерам у меня едва хватало сил добраться до постели. Каждый день с утра до вечера был заполнен развлекательными программами. Накануне вечером нам сообщали расписание на следующий день. Иногда мы вставали в четыре часа утра и возвращались домой не раньше семи вечера.

Меня забавляло, что нам давали сигнал собираться к столу звоном колокольчика. Как ни изысканна была еда, я испытывала ностальгию по нашей домашней пище. Как только трапеза заканчивалась, опять звонил колокольчик, давая нам знать, что пора отправляться на экскурсию. Иногда я притворялась больной, говорила, что меня мучает артрит. Но притворяться бесконечно я не могла, и через некоторое время мне опять приходилось включаться в китайскую экскурсионную программу. Каждый раз, когда я сказывалась больной, меня посещал китайский доктор, делал уколы и давал лекарства. Лекарства я могла выбросить в туалет, но с уколами ничего поделать было невозможно. В конце концов я решила, что экскурсии – меньшее из двух зол.

Когда Его Святейшество и Панчен Лама впервые встречались с Мао Цзэдуном, я тоже пошла с ними. Он жил в доме, окруженном озером. Сам он не произвел на меня особого впечатления. Похоже, у него было не все в порядке с горлом, так как через каждые несколько фраз ему приходилось откашливаться.

Меня неприятно удивил его дом, который был больше похож на русский, чем на китайский. Все украшения и мебель были из России.

Чжоу Эньлай, тонкий дипломат с интеллигентной речью, куда больше походил на государственного мужа, чем Мао. На меня произвела впечатление госпожа Сун, жена китайского премьер-министра. Хотя ей было за шестьдесят, на ее лице не было ни одной морщинки. Тогда же мне довелось встретиться и с Хрущевым.