Мой сын – серийный убийца. История отца Джеффри Дамера

Но в некоторых вещах я все еще был слеп. Я по-прежнему считал, что проблемы Джеффа в первую очередь связаны с его алкоголизмом. Я позволил себе поверить, что если бы с этой зависимостью можно было бы справиться, то и другие его поступки исправились бы сами собой. Я не хотел понимать того факта, что алкоголизм был не корнем всех бед Джеффа, а всего лишь первым симптомом. Пока я видел в нем просто жертву алкоголизма, я мог продолжать верить, что у него все еще может быть где-то будущее, жизнь, которая не походила бы на ту длинную нисходящую спираль, которой она была до сих пор.

Я писал письмо за письмом адвокату Джеффа, где умолял поместить Джеффа в какую-нибудь хорошую программу лечения. Я был убежден, что если Джефф выйдет из тюрьмы, не избавившись от своего алкоголизма, то он продолжит совершать акты сексуального насилия и растлевать несовершеннолетних. На мой взгляд, именно зависимость моего сына от алкоголя ослабила его волю сопротивляться этим другим, еще более опасным и разрушительным импульсам.

Потерявшись в этой иллюзии, я приложил все усилия, чтобы Джеффа поместили в эффективную программу лечения от алкоголизма. Не думаю, сказал я адвокату Джеффа, что ему следует разрешить досрочное освобождение из тюрьмы, учитывая тот факт, что он не проходил лечение от алкоголизма во время пребывания в тюрьме. Мистер Бойл ответил, что вопрос о лечении должен быть рассмотрен с сотрудником службы пробации Джеффа, а его долг, как адвоката Джеффа, – добиваться досрочного освобождения, если это то, чего хочет Джефф, а так оно и было.

В последнем ответе мистер Бойл написал, что Джефф заверил его, что он «контролирует себя». По словам Бойла, Джефф «страстно желал вернуться в общество». Джефф сказал ему, что разработал план лечения от алкоголизма и «никогда, никогда больше не попадет в беду». В целом, по словам Бойла, он считает нынешнее отношение Джеффа «очень позитивным». Он признал, что я имел право сомневаться в способности Джеффа контролировать себя или даже следовать какой-либо программе лечения, в которой он не находился под пристальным наблюдением. «Очень может быть, что вы правы в конечном счете», – сказал он, но его работа заключалась в том, чтобы обеспечить Джеффу все, на что он имел право по закону, в данном случае рассмотрение судом вопроса о его досрочном освобождении. И на этой заключительной ноте Бойл заключил: «Я должен сказать вам спасибо и попрощаться».

После этого мне ничего не оставалось, как обратиться непосредственно в суд. 1 марта 1990 года я написал судье Гарднеру письмо о своих опасениях за Джеффа и за тех, кому он может навредить, если его выпустят до того, как его алкоголизм будет эффективно вылечен. Я обратил внимание на тот факт, что Джефф в прошлом избегал терапевтического вмешательства и что даже то лечение, которое он уже проходил, шло под руководством терапевта, который не специализировался на лечении алкоголиков, и что никаких сообщений о его прогрессе или отсутствии прогресса не поступало ни в суд, ни в управление пробации и условно-досрочного освобождения.

«У меня есть серьезные сомнения относительно исправления Джеффа, когда он выйдет на свободу. Я искренне надеюсь на вашу возможность каким-либо образом вмешаться для того, чтобы помочь моему сыну, которого я очень люблю и для которого хочу лучшей жизни». Я писал, что слышал о программе лечения, которая добилась больших успехов в реабилитации алкоголиков, и что помещение Джеффа в такую же строгую программу имело решающее значение для его будущего. «Я действительно чувствую, что это может быть наш последний шанс, – написал я в последней строке своего письма, – и что ключ к решению этой проблемы может быть у вас».

* * *

В конце февраля 1990 года я узнал, что Джеффа собираются досрочно освободить, поскольку он отсидел десять месяцев из своего двенадцатимесячного срока. Следующие несколько лет он будет находиться на испытательном сроке, но, за исключением случайных визитов к своему надзирателю, Джефф будет совершенно свободен.

Джефф вышел на свободу в следующем месяце. Он вернулся в дом моей матери в Вест-Эллисе, но не было никаких сомнений в том, что он не может оставаться там бесконечно. Она становилась старой и все более слабой, так что Джеффу необходимо было найти собственное жилье.

Он нашел его в Оксфордских апартаментах на 25-й Северной улице. Номер его квартиры был 213, и он был должным образом одобрен сотрудником службы пробации Джеффа.

На выходные перед Днем благодарения 1990 года[15] мы с Шари навестили его в новом жилище. Мы нашли квартиру чрезвычайно аккуратной и упорядоченной. Меблирована она была скудно: владелец квартиры предоставил только бежевый диван и кресло. Кухня и гостиная были объединены, и Джефф с гордостью открыл дверцу холодильника, чтобы показать, насколько чисто внутри. Единственной странностью на кухне было то, что он купил отдельную морозилку.

– Зачем она тебе? – спросил я.

– Экономия, – ответил Джефф. – Когда будет распродажа, я смогу запастись продуктами.