Мой сын – серийный убийца. История отца Джеффри Дамера

Но, как я теперь понимаю, это было нечто большее, чем просто шестеренка. Это была жизненно важная часть мотора, который двигал его вперед, и это было видно почти во всем, что он делал.

Даже первые фантазии Джеффа были связаны с контролем. Больше всего на свете он мечтал «возлежать» с кем-то абсолютно спокойным. Он не хотел, чтобы люди, населявшие его фантазии, хоть в чем-то его стесняли. Он не хотел, чтобы они навязывали ему свои собственные сексуальные потребности. Вместо этого он хотел полностью контролировать их и был готов использовать насилие, чтобы получить над ними этот контроль.

Например, в первый раз, когда Джефф действительно намеревался вступить в сексуальные отношения с другим человеком, он носил с собой бейсбольную биту. Он увидел бегуна трусцой, и тот ему понравился. Впоследствии он сидел в засаде, надеясь поймать бегуна, когда тот пронесется мимо него, оглушить его до потери сознания, а затем «возлечь» с ним прямо на земле.

Еще позже, когда он начал часто посещать бани, он накачивал наркотиками мужчин, которых встречал там, затем ложился рядом с ними и слушал их сердца и желудки, сводя их индивидуальность к простым частям и функциям, к звукам, которые исходили из их тел после того, как он сделал невозможным для них говорить. По мере того как его мания контроля усиливалась, она начала функционировать как необходимый элемент его сексуального удовлетворения. Настолько, что в подавляющем большинстве случаев он не мог достичь оргазма, если только его партнер не был без сознания.

Но даже одурманенные наркотиками люди в конце концов приходили в себя и снова начинали проявлять свою собственную волю. К тому времени у Джеффа развилась такая психотическая потребность в контроле, что само присутствие чужой жизни он стал воспринимать как угрозу. Поэтому он стал задумываться о мертвецах. Он просмотрел колонки некрологов, нашел объявление о похоронах восемнадцатилетнего юноши, задумал выкопать труп и принести его домой, чтобы насладиться тем уровнем контроля, который можно получить только над мертвым телом.

К тому времени у него в душе не осталось никаких мыслей и желаний, кроме фантазий о полном контроле. Он разработал грубую научную схему лоботомии мужчин, которых он уже накачал наркотиками, но которые, если не подвергнутся лоботомии, скоро придут в сознание – состояние, которое Джефф считал неприемлемым для другого человеческого существа. Поэтому, пока они были еще живы, мой сын сверлил отверстия в их черепах и вливал соляную кислоту в их мозг. Обычно жертвы такого эксперимента умирали немедленно, хотя один из них прожил целых два дня.

Идея Джеффа создать «зомби» так и не сработала, но у него было еще много планов. У него все еще были мертвые тела его жертв, тела, которые он мог избавлять от плоти или потрошить, сохраняя одни части и пожирая другие, но всегда для того, чтобы удовлетворить свою потребность в полном контроле.

Каким бы странным это ни казалось мне сейчас, когда я сидел на суде и слушал все эти вещи – все эти ужасные доказательства безумия моего сына и преступлений, которые вытекали из него, – я не мог видеть ничего, кроме их гротескности и извращенности. Конечно, я не мог тогда даже начать осознавать, что те же самые потребности и импульсы прожили во мне призрачную полужизнь.

Но это было так. Они были во мне почти с самого начала моей жизни.

Ко мне вернулись отрывки одного детского воспоминания. Оно было связано с маленькой девочкой по имени Джуни, которая жила через дорогу от нас, когда мне было лет двенадцать или тринадцать. Однажды днем я привел ее к себе в спальню, зажег свечу, сел перед ней и начал бормотать фразы типа «тебя клонит в сон», которые выучил из книг и магнитофонных записей. Я тогда по-детски увлекся темой гипноза, видя в нем мистическую силу, с помощью которой я мог бы контролировать людей. Это позволило бы мне превратить их в загипнотизированных зомби, чтобы я мог делать с ними все, что захочу.

Джуни была моим первым экспериментом, и когда я привел ее в свою комнату в тот день, я намеревался наложить на нее заклинание, чтобы полностью контролировать ее. С этой целью я сказал Джуни смотреть на свечу, и она покорилась. Я сказал ей закрыть глаза в нужный момент, и она так и сделала. Я сказал ей дышать глубоко, и она подчинилась. Я сказал ей поднять руки над головой. Она немедленно повиновалась. Я помню, что испытал восторг, наблюдая за ней, помню, что почувствовал себя по-настоящему сильным, по-настоящему командующим другим человеческим существом. Джуни делала все, о чем я просил. Она была загипнотизирована! Она была моей!