Мой тайный мир

Тюлени — поражающие воображение существа: они могут до 30 минут находиться под водой, не дыша. Для этого они уменьшают частоту сокращений сердца с 70–80 до 5–10 в минуту. Особенности организма позволяют им сберегать запас кислорода, взятый на поверхности, концентрировать кровоток вокруг сердца и при этом оставаться активными, используя мозг и мускулы.

Самки тюленей долговечнее своих кавалеров — они живут обычно лет 35 (зафиксирован рекорд в 46), тогда как самцы — около 20, при зафиксированном рекорде в 26. Поскольку большую часть жизни тюлени проводят в море, трудно установить их численность, но, по оценкам, в британских водах их около 75 тысяч.

Отправившись к деревянному молу после полудня, я увидела, что тюлененок по-прежнему там. Я тут же позвонила в Общество покровительства животным. Там сильно обеспокоились: место, где я нашла детеныша, никогда не пользовалось известностью как место размножения тюленей. Но решили — пусть полежит до завтра, а если он и завтра никуда не денется, сообщите. Назавтра я снова отправилась к молу, захватив с собой и одеяло; завернув в него по-прежнему находившегося там тюлененка, я отнесла его домой. Через час пришла машина из Общества покровительства животным, и я надеюсь, что он выжил и снова вернулся в привычную среду.

Ведьмы меня надули — стеклянный диск не даровал мне счастья. Мой второй брак оказался крайне неудачным, и даже рождение сына Симона не спасло его. Прошло всего четыре года с тех пор, как мы с Маком поженились, — и вот я снова пакую чемоданы и бросаю все, кроме сына. Пусть хоть пожар, хоть потоп, но я с ним не расстанусь! У меня были еще свежи в памяти переживания после потери девчонок — больше моему сердцу такого не выдержать! (Кто бы тогда мог подумать — теперь он уже вымахал под два метра, учится в университете и звонит только затем, чтобы попросить денег!) Не знаю, может, в неудаче этого брака опять же была и моя вина — чего уж теперь…

Я вернулась к своим многострадальным родителям, но хотела как можно скорее устроиться на новом месте. Наконец то самое объявление в газете — и вот у нас с Симошей появился уютный дом!

Иные подумают: два раза нахлебалась горя в браке, неужели потянет в третий? Но если попадается такой человек, как Дерек, сразу понимаешь: с таким на всю жизнь! Мы уж больше двадцати лет — одна семья: мы с Дереком, мой Симоша и его трое детей: Бэрри, Келли и Дэниел. Правда, дети разлетелись кто куда — Келли вышла замуж, Бэрри больше живет за границей, чем в Англии, помогая обделенным судьбою детям, а Дэниел, как и Симон, учится в университете. Хотя наша ферма и открыта для посетителей как туристическая достопримечательность, многое в ее работе остается за кулисами — диким зверям нужен покой. Они травмированы уже тем, что находятся в неволе, не говоря уже об увечьях или сиротстве…

Остальное вы знаете — мы устроили в традиционных фермерских постройках XV века экспозиции и помещения для самых разных животных — от летучих мышей до сонь, or лисиц до крупного рогатого скота. Мы хотим, чтобы приходящие к нам посетители получили представление о животном мире нашей страны в целом, о том, как найти пути для сосуществования фермерства и дикой фауны — ведь все это вместе составляет жизнь края, который мы так любим! Ради такой высокой цели мы даже пошли на самоуплотнение: в нижнем этаже сделали чайную, поместив там для воссоздания атмосферы далеких времен старую мебель и начищенную медную посуду, починив давно бездействовавший камин. В других комнатах были устроены кухня, холл, комнаты для прислуги офис — а нам, бедным, пришлось тесниться в восьми комнат верхнего этажа. Случается, пойдешь ночью в туалет — и в коридоре расшибешь ногу о ящик с апельсинами, который поставить больше негде…

В коровьем стойле мы устроили гнездо для барсуков, позволяющее вести наблюдение за его обитателями. Еще в 1989 году я выкормила нескольких попавших ко мне детенышей; с одной стороны, мне хотелось даровать им свободу, с другой — я таила надежду, что кто-то из них останется. Именно барсуки сдружили меня со знаменитым режиссером фильмов о дикой природе Симоном Кингом, который приводил к нам снимать их и устроил на нашей ферме площадки, приспособленные для киносъемок.

Одна из наших барсучих, Блюбелл, осталась с нами и даже родила детенышей, так что мы имели возможность наблюдать за тем, как они подрастали. Более того, она приняла как родных нескольких осиротевших барсучат, став им приемной матерью. Именем этой почти легендарной барсучихи мы назвали группу поддержки, патроном которой любезно согласился стать Симон Кинг.

Превращение обыкновенной фермы в Центр по спасению диких животных потребовало не только огромного труда и колоссальной веры в удачу, но и огромных вложений средств, а выручки — кот, простите, барсук наплакал. Порою не знаешь, как свести концы с концами.