Мой талантливый враг

Такой серьёзный промах может стоить Амадею должности, а он и так отвратительно справляется со своими обязанностями в последнее время. Престиж академии стремительно падает. Позор на конкурсе – последнее что ему нужно в нынешнем положении.

– Слушай, мне и в страшном сне не могло присниться, что ты отстранишь мою протеже.

Твоя протеже играла хуже сломанной музыкальной шкатулки. Очнись! Бездушно и механически. Вы сломали её, сломали и бросили. И так сойдёт, правда?

– Что же это получается? – Нана наконец подала голос. – Академию никто не представит в этом году?

Как сложно не смеяться. Амадей решил наказать нас, но щелкнул себя же по носу, а Флориан помог ему. Это прекрасно. Какое-то слово было замечательное для подобного момента. Как же? Как же? О. Возмездие!

– Какого чёрта ты лыбишься, Вестерхольт?! – Циммерман переключил свой гнев на меня. – И как же теперь называется твой новый коллектив независимых исполнителей?

Я самодовольно улыбнулся, представляя, какой эффект это произведет на мерзавца Флориана. Но его чувство вины не идёт ни в какое сравнение с моими страданиями и болью.

– Парамнезия Елены.

Мой креатив оценила только Нана. Интересно, она в курсе того, как мило краснеет? Только ради этой ее реакции стоило все это провернуть. Примерно так же она смутилась, когда я признался, что все мои песни посвящены ей. Каждый день хочу смущать ее вот так. А это легко, особенно когда знаешь все ее секреты. В нашей партии карты Наны лежат рубашкой вниз, я вижу все ее козыри и слабые места. Она же не знает обо мне ничего. Только то что сама придумала и во что поверила.

Для нее я отрицательный персонаж этой истории. Я зол, я обижен, и мне очень сложно держать всё в себе. Она же принимает это хамство и высокомерие. Потому-то Флориан для курочки прекрасный принц, а я бессердечное чудовище.

Но я устал и не хочу так больше. У меня были только песни, которые нравились сотням людей, но не могли достучаться до единственного человека, кому были адресованы.

Но сегодня меня ждет еще одно испытание. Курочке будет очень больно. Весь ее фальшивый мирок сегодня с размаху налетит на скалы, а я ничего не могу поделать. Просто смотрю и жду, когда моя Нана столкнется с берегом.

– Что ж…– герр Майер вспомнил, как складывать буквы в слова. – Удачи вам на конкурсе!

Переигрывает. Не верю ему. Он так хотел побыть для нас спасителем, а я смешал его карты, не дал возможности доброму Флориану Майеру воспарить к небесам от своей офигенности.

– Спасибо, – не произнес, а буквально прошипел это слово, и курочка мгновенно вздрогнула.

Да-да. Для тебя это сделал. Ты же меня с ползучими гадами ассоциируешь. Флориан – сладенький принц-спаситель, а я змея. Только ты знаешь, курочка, что я вовсе не ядовитый. Убедилась вроде. Но все равно смотришь с отвращением, и я не понимаю, где сейчас-то провинился?

– Тогда предлагаю отметить ваше воссоединение! – не сдавался Майер, а Нана вся заёрзала на месте, на меня воровато начала поглядывать. Я лишний, что ли, на этом празднике жизни?

– Вы же хотели сказать мне что-то важное, – напомнила ему курочка и покраснела.

– У меня нет секретов. Я всех приглашаю. Герр Циммерман, вы идете?

Ректор матерился одними губами, и ему точно отмечать было нечего. Но мне его не жаль, захотел проучиться нас с Наной, а щелкнул по носу сам себя.

– Я пойду. – Я лениво отлепил свой зад от стены, послушаю хоть, что там хочет сказать прекрасный принц Флориан.

Курочка состроила недовольное лицо и едва заметно качала головой. Явно мне знаки посылает, не хочет, чтобы я шёл. Наивная моя. А я бы и не пошёл, если бы не её бурная реакция.

– Тогда посидим вчетвером, – не терял энтузиазма Флориан, и у Наны калькулятор в голове сломался.

– Так герр Циммерман же не идёт, – сказала она.

Хмурится. Уже чует что-то неладное. Вижу, что моргать чаще начала, дыхание у неё стало каким-то рваным, а в мою сторону больше не смотрит. Намёки тоже делать прекратила. А я вот как раз догадываюсь, что за сюрприз приготовил наш Флориан. Я-то поглядываю за его публикациями в Эфире.

– Сейчас увидишь, Елена, – подмигивает ей.

Вот же слепой ублюдок, даже для меня это слишком. Хочу поскорее прекратить это издевательство и поторапливаю их.

– Может, уже пойдем?

Я хочу увести Нану отсюда до того, как Майер выкатит свой сюрприз. А вдруг получится? Подталкиваю их к выходу. Вовремя. Циммерман уже откупорил одну из своих пыльных бутылок. Сейчас будет запивать не только свой несчастный брак, но и техническое поражение на музыкальном конкурсе.

Мы вышли в коридор, и я не без удовольствия вспомнил, как курочка искрила тут, пританцовывая с бубном. Каких усилий мне стоило не поцеловать её тогда прямо здесь.

Нельзя. Дальше только маленькими шажочками. Нану больше нельзя торопить, память должна возвращаться к ней постепенно, я и так сильно форсировал процесс. Теперь нужно бы притормозить, но, как назло, приехал Майер со своим гнилым благородством наперевес.