Мой талантливый враг

– Ещё пара минут по этой дороге, Нана, и в лес уже можно не ехать, – смеётся, и от его смеха мне так легко на душе, словно из меня самой один за другим вытаскивают иголки. Я все меньше похожа на лоскуток ткани, приколотый к чужой выкройке. И Винни совсем другой. Хочу теперь послушать его импровизацию, будет ли в ней прежний едва гнев и боль, или я услышу новые мотивы.

По стеклам фургончика царапали ветки деревьев. Салон наполнялся запахом хвои и пением птиц, под колесами трескался валежник. Новая симфония, которая отлично ложилась на стук сердце Винса, она погружала меня в наше общее прошлое, и вот я уже сама слышала свой детский смех.

Машина резко остановилась. Вестерхольт потянул на себя ручник, а я наблюдала как вздулись вены на его предплечье.

Мы какое-то время сидели в тишине, пока я первая не заговорила с ним.

– А у тебя есть эм… инструмент?

Он задумался:

– Хороший вопрос. Глянь в бардачке, может, ребята что-то оставили. Я как-то с собой такие вещи не ношу обычно, а аптеки в лесу точно нет. Кто бы мог подумать, да?

О Музы, он не так меня понял!

– Я про музыкальный, Винс?

– Такие тоже бывают? Я думал они там только цветом отличаются, запахами, разными видами смазки… Не то чтоб ы прям разбирался, просто…

Надо спасать его, пока он себе на нервный срыв не наговорил.

– Винни, я про гитару. Настоящую гитару, это не эвфемизм, не ищи скрытые смыслы. Можешь просто сыграть мне. Если честно, я не готова сейчас, ну ты понял...

Он с облегчением выдохнул:

– Хвала Музам, конечно, сыграю и поедем, да? Не то чтобы я не хотел тебя, Нана. Просто я наверно тоже не готов. То есть, я думал, что готов, и там все прям готово, но тут, – он ткнул себя пальцем в висок и качнул головой. – Ты же не лес и заднее сидение старой тачки себе представляла, верно?

О, я промолчу лучше.

– А ты что представлял?

– Как минимум непроглядную темноту, а не яркий день. Так что тебе сыграть?

– Что хочешь. Я очень хочу послушать тебя сейчас.

– А что сейчас изменилось? – хитро спросил он.

– Ты стал меньше меня раздражать, Вестерхольт, – я показала ему язык, а он осторожно положил руку мне на грудь, так же впитывая моё сердцебиение, как это недавно делала я. Надеюсь, у моего сердца красноречия больше, чем у меня потому, что признаться ему в любви так легко я не смогу. Я ещё не до конца разобралась в своих чувствах, не научилась доверять. Пока в моей голове все ещё живут подозрения и желание отыскать билет на поезд до Клостер-ам-Зее, чтобы сравнить время, я не имею права говорить ему о любви. А ещё между нами пропасть моих утерянных воспоминаний, и совершить такой прыжок веры я просто не в состоянии. Прости меня, Винни.

Он попытался открыть дверь, но по обеим сторонам от нас были деревья, и выбраться не представлялось возможным.

– Полезай в салон, – командовал он. – А я следом.

Хорошо, что я сегодня не в юбке! Осторожно встала, стараясь не удариться головой о крышу, и перевалилась через спинку сидения. Винсент был куда ловчее. Огляделось вокруг. Ну точно тут живут, я не ошиблась, даже сумку с грязными вещами нашла.

– Тебя Виви из общежития выгнала? – догадалась я.

– Если бы не ключ от учительского туалета и душевой в спортзале я бы грязью зарос.

– Я думала, вы заодно с ней. Подстроили всё, концерт сорвали, бас-гитары перетащили.

– У меня слишком много косяков перед ней, – признался Винс, взял чехол от гитары, и я разглядела кое-что ещё. Футляр и довольно крупной. Не от контрабаса, конечно, но виолончель там вполне бы поместилась.

Протянула руку, чтобы открыть и посмотреть, но Винсент цепко схватил меня за запястье и выдохнул единственное:

– Нет!

Не похоже, что он прячет там, что-то безобидное. Голова его врагов там, что ли? Или та самая секретная пьеса для виолончели? Но если так, почему его трясёт сейчас не меньше, чем когда мы заговорили о воде?

Коснулась его взмокшего лба и осторожно убрала челку в сторону:

– Мне не торопимся во всем, Винни. Ни с сексом, ни с прочими секретами. Когда будешь готов, покажешь, что там?

– Там подарок, – быстро сказал он. – От одного человека.

– И это тоже ключ к нашему общему прошлому? – предположила я, и Винсент коротко кивнул.

Сколько сил у него отнимает опекать меня всякий раз, решать, что ранит, а что будет безобидным знанием, держать все себе. Я бы уже с ума сошла от такой жизни.

– Тогда и это отложим до лучших времен, – погладила его напряженную руку, и он ослабил хватку.

– Прости меня, Нана.

– А я и не злюсь, – я почти не врала, конечно, мне хотелось узнать все и сразу, но Винсент и так сегодня был даже слишком щедр на признания, а я вот ему почти ничего не рассказываю о своих чувствах. Не мне его винить в чём-то.

Но все же…

Я бросила прощальный взгляд на футляр. Непременно разузнаю, что там. Меня окружает столько тайн, что соблазн слишком велик. Винсент и плавание, футляр и секретная пьеса, мои стертые воспоминания и билет до Клостер-ам-Зее.

– А теперь играй!