Мой талисман

– Катюша! Как ты это придумала! Ведь если Натали будет жить у нас, то князь Сергей обязательно придет сюда! – вскричала она, целуя невестку.

– Потому и придумала, что хорошо его знаю, он – очень благородный человек и, чтобы он ни думал обо мне и Алексее, но племянницу в одиночестве он не бросит, – объяснила Катя, – а дальше ты уж сама разбирайся с ним, сводничать я не буду, это нехорошо.

– Спасибо тебе, милая, я обязательно справлюсь, – пообещала Ольга, а потом тихо добавила: – Надеюсь, что справлюсь.

Катя ободряюще улыбнулась ей, но решив не развивать скользкую тему, попрощалась и вышла. Она совсем не была уверена, что у князя Сергея и у Алекса хватит благоразумия переступить через уязвленную гордость.

«Будь что будет! – подумала она, – Холи достойна счастья, возможно, она интуитивно чувствует, что этим счастьем будет именно князь Сергей».

Ольгу дома звали «Лаки», и хотя Катя меньше всех из членов семьи жила рядом с девушкой, она не могла не признать, что Ольга действительно везучая. Как часто княгиня замечала, что ее золовка, не раздумывая, высказывает абсолютно точное мнение, дает мудрый совет, да и поступает всегда так, что каждый ее поступок приносит в семью добро и согласие. Подумав, что младшая из княжон Черкасских сердцем чувствует свою правоту, Катя успокоилась.

Ольга же отдалась мечтам о своем избраннике. Сняв придворный наряд, она прилегла на кровать и, закрыв глаза, привычно унеслась мыслями в дубовую рощу Ратманова, где она скакала с Сергеем наперегонки. В своих мечтах девушка называла князя Курского просто по имени, а он нежно улыбался ей, носил на руках и любил так же преданно и верно, как любила его она сама.

Глава 5

Сергей Курский добрался до Санкт-Петербурга быстрее, чем рассчитывал. С самого момента выхода из устья Темзы в паруса клипера «Афродита» подул попутный ветер, и корабль полетел по свинцовым волнам. Это везение не оставило их до самой российской столицы, и спустя неделю корабль заскользил по черно-синим волнам Невы.

Два года, которые он не был в Санкт-Петербурге, так изменили его, что князю показалось странным, что город остался прежним – величественным, гордым и холодным. Зато Сергей теперь сам чувствовал себя точно таким же. С тех пор, когда его вновь ожившее для любви сердце разбилось в далеком южном имении, он решил, что теперь будет только работать. Тогда не стало веселого повесы, любимца лондонского общества, беззаботного красавца – завсегдатая лондонских клубов. Был собранный, волевой человек, который постепенно перестал быть «формально вторым» человеком в посольстве, а стал сердцем этого сложного организма. Он сам удивился, насколько способным организатором оказался, но это приносило удовлетворение, и так как других радостей в его жизни не было, князь добровольно забирал все больше обязанностей, освобождая от них посла. Передавая Сергею срочный вызов в министерство иностранных дел, граф Ливен был всерьез обеспокоен, опасаясь, что Нессельроде заберет у него ключевого помощника.

– Ваше превосходительство, я даже не представляю, с чем может быть связан этот вызов, – искренне сказал Сергей послу.

– Я, конечно, понимаю, что молодой человек должен делать карьеру, – опечаленно вздохнул Ливен, – но мы с графиней так привыкли на вас рассчитывать.

Сергей постарался успокоить начальника и отплыл в Россию на ближайшем корабле. И теперь, сойдя на берег, князь поспешил выяснить причины, по которым его вызвали к графу Нессельроде.

У князей Курских не было собственного дома в столице, поэтому он собирался, как всегда, остановиться в доме старшей сестры Сони. Графиня Белозерова, бывшая на десять лет старше брата, потеряла мужа, погибшего под Аустерлицем почти десять лет назад. Сначала она сильно тосковала, но потом, когда заболел их отец, на плечи Сони легла забота обо всей семье. Нужно было вырастить дочек, помочь родителям, срочно уехавшим в Италию, поддержать свекровь, которая так и не оправилась после гибели единственного сына. Кроме молодой вдовы это было сделать некому, и постепенно, решая каждый день множество проблем, Соня пришла в себя, а потом смирилась и свыклась с новым положением вещей. Теперь Сергей, связанный обязательствами службы, не сомневался, что сестра поможет родителям за них обоих.

Князь поднялся на крыльцо двухэтажного дома с большим балконом и серыми мраморными полуколоннами, выделявшегося какой-то изящной нарядностью даже среди роскошных домов Английской набережной. Почтительный лакей открыл ему дверь и принял шинель.

– Что графиня, дома? – осведомился Курский.

– В гостиной, изволят вашу светлость ожидать, – доложил слуга.

Сергей направился в большую гостиную первого этажа – любимую комнату своей сестры, заменявшую той и кабинет, и музыкальный салон, и библиотеку. Соня сидела на банкетке в нише высокого окна и читала письмо. Еще неяркий свет осеннего утра золотил белокурую голову его сестры, и князь с грустью заметил проблески седины в проборе Сони. Услышав его шаги, женщина подняла голову и просияла.