Мой тантум. Книга аквамариновая

Лежала на кровати и смотрела в окно. Мне ничего не нужно было. Оживала только тогда, когда слышала голос Ина, который рычал у моих ворот, требуя впустить его. Тогда первой просыпалась любовь и я бежала к двери, чтобы увидеть его и обнять. Потом, сразу вслед любви, поднималась ненависть! Страшная и жестокая. И я снова ложилась на кровать.

Не знаю, как я пережила несколько месяцев. Мои друзья помогали мне, как умели. Но, помочь мне было нельзя. Я бы плакала, но не могла.

Деда, постаревший и печальный, ходил за мной по пятам. Я не в силах утешить его, старалась хотя бы иногда есть, пить и улыбаться. Моей улыбки он боялся и я перестала выдавливать ее из себя.

Нет, я не научилась жить с этой болью. Просто научилась не показывать ее другим. Ворона был все время рядом. Привозил какие-то угощения, пытался накормить меня.

— Лар, поешь, совсем прозрачная стала! — ругался Мишка.

Он подхватывал меня за талию двумя ручищами и держал.

— Вот, смотри. Скоро совсем исчезнешь!

Я ела, не чувствуя вкуса. Только чтобы успокоить этого богатыря с добрыми глазами.

Ирэн и Натали не говорили со мной о Марке. Никто не говорил. Спасибо им за это.

Братья приходили постоянно и, только с ними я могла чувствовать себя более свободно. Дышать. Они вытаскивали меня в студию танцев. Мы репетировали до зеленых чертей в глазах! То, что нужно. Я могла спать, только когда была вымотана до предела.

Сны! В них был Ин. Я так любила его! Я так его ненавидела! Господи, за что?

Шуйские пригласили меня на Корте. Там был домик у моря, принадлежавший их семье и лучшие в мире танцы. Люди, живущие там рождались с чувством ритма в крови. Я согласилась. Я бы согласилась улететь на другую планету, лишь бы не быть в этом доме, где все напоминало об Ине.

Деда решил переехать и нашел дом в другом районе столицы.

Я увидела Марка на вручении дипломов в Дискерэ. Стояла, разрываясь на части от любви и ненависти. Молилась, чтобы любовь победила. Я тосковала по нему! И не хотела его видеть.

Ин стал Бесом. Я сразу поняла, что он замерз. Так же как и я. Нет больше моего мальчика Марка Бессонова, девятнадцати лет. Скоро ему двадцать. Его день рождения приходился на июль. Я даже поздравить его не могла. И снова хотела плакать.

В конце мая, 25 числа я не выдержала…

Я «услышала» вой. Вой Марка! Вскочила и заметалась по почти пустому блоку. Завтра мы переезжали с дедой. Все было собрано и утром мы покидали этот дом.

Не помня себя, накинула на белый, легкий сарафан старую цветную шаль и затолкала ноги в туфельки. Когда неслась в такси к дому Марка, поняла, что они от разных пар! Неважно! Ему плохо. Ему сейчас совсем плохо! И мне!

Стояла перед дверью его флигеля.

Ин распахнул дверь, одним коротким взглядом увидел все и сгреб меня в охапку, затаскивая в дом.

— Динь, — стон его отозвался болью во мне и счастьем, огромным и бесконечным.

— Не говори! Ничего не говори! Иначе я не смогу… — он все понял и замолчал.

Говорили его губы, руки…

Мы оба, совершенно бешенные, вцепились друг в друга. Я понятия не имею, сколько все это счастье длилось. Ураган. Тайфун. Цунами. Все, что можно себе вообразить, все это и происходило с нами. Любовь моя пересилила все! Я не думала ни о чем, и было только незамутненное, чистое наслаждение.

Утром, когда он уснул, моя ненависть шевельнулась и оплела меня своими кривыми, сухими, колючими ветвями. Я встала, оделась и ушла.

Я оставила его! Одного! Спящего и любимого! Наверно, я попрощалась с ним. Вот так как-то…

Не помню, как добралась до дома. У ворот стоял уже грузовик. Все было собрано. Деда передавал ключи новым владельцам. Он увидел меня, все понял и ничего не сказал. _Читай на Книгоед.нет_ Я села в машину. Деда, сел на переднее сидение, рядом с шофером. Я впала в нечто сродни коме. Нет, все видела и все слышала. Даже пыталась говорить с дедой. Потом, в моей голове прозвучал вой! Снова вой Марка! Я поняла, что он проснулся и не увидел меня рядом. Я зажала уши ладонями и сознание меня покинуло. Спасибо тебе Господи за обморок.

Первого дня лета мы с братьями улетели на Корте. Недели две я искала уединения на золотом пляже, вдали от толпы. Потом Гошка не выдержал.

— Все, Лар, хватит! Лето, солнце, море, жара. Пошли на фиг из дома! — и они утянули меня на какой-то местный концерт.

Танцы, песни. Бьющая ключом жизнь приморского города. Я не видела всего этого. И слегка задышала только тогда, когда оба моих вдохновения, стали просить меня репетировать с ними танец «Трое». Они оба каким-то своим пятнадцатым чувством, поняли рисунок танца. Он подходил мне и четко показывал и любовь и ненависть. Именно в танце я становилась прежней. Той Динь, которую любил Ин.

К концу июля, я стала работать, начав первый мой серьезный роман. Он был о братьях. Спустя годы, эта моя история победила на конкурсе молодых авторов имени Чехова, получив главный приз. Имя Соны Пирс зазвучало с невероятной силой. Я стала знаменитее, богаче, но не счастливее.